– Довольно! – от удара кулака толстая столешница затрещала. Паутина трещин опутала лак, дробя и ломая отражение. – Мои старые друзья давно мертвы! А новых не будет никогда! Запомни, никогда!

Стены еще не успели поглотить его крик, как лицо сковали глубокие морщины. Диего решительно взял послание и, сквозь тонкую бумагу, ощутил грани спрятанного внутри креста. Хозяева не поскупились на Индульгенцию. Значит смертельная опасность исходит не от людей, с двуногими противниками он давно научился справляться сам.

Из вскрытого конверта на ладонь выпал знакомый крест. Индульгенция, собственной персоной. Диего расправил нить и водрузил крест на шею. И в тот момент, когда холодный металл коснулся груди, прячущиеся в закоулках души сожаления исчезли. Ушли злость и сомнения. Бездонная пропасть разделяла Диего от таких, как Хиро. И похоже, что сейчас пришло время доказать это.

Он вытряхнул на искореженный стол содержимое конверта. Паспорта, бланки, какие-то бумаги. Повсюду надписи на кириллице, за исключением билетов на самолет. Такое Хозяева могли ему прислать только в одном случае.

– Да где же ты? – он перерыл бумаги, пока не нашел вчетверо сложенный лист из такой же бумаги, что и конверт.

Развернул его и положил перед собой. Всего две строчки текста. Вверху – последовательность букв и символов на родном языке, внизу только одно слово, и опять на кириллице. Да, это было то, что он искал.

Устроившись поудобней на диване, Диего начал читать.

– Хота, эне, плюс, точка, эре…– справа налево, четко выговаривая каждую букву, каждый символ, – игриега, бэ альта, пунто!

Последнее слово пронзило затылок невыносимой болью. Будто полковой эскулап засунул крючкообразные щипцы ему в голову и выуживает из мозгов мушкетную пулю. Пальцы вцепились в ткань дивана, вырвался стон. В голове зашумело и Диего показалось, что он слышит знакомый скрипучий голос.

– Ну и жидкие вы все на расправу, даром что гвардия!

Комната стала валиться на бок, но, как всегда это и бывало, помутнение длилось недолго. А когда в глазах прояснилось, когда Диего смог увидеть текст, он без труда прочитал:

– Чернобыль.

Текст был на русском, как и регистрация в Киевской гостинице, как и памятка с его новой биографией, набранной убористым шрифтом. Тут же была стопка билетов на самолет, стянутая скрепкой. Господи, сколько же перелетов ему предстоит, пока он доберется до Киева. Нью-Йорк, Берлин, Прага, Москва, Киев.

– Какого дьявола?!

Самолет из Сан-Диего вылетал через два часа. Если не успеть на него, то накроется пересадка в Нью-Йорке на рейс до Берлина. А потом и все остальное полетит к чертям. Диего схватил телефон.

– Немедленно такси до аэропорта! И подготовьте расчет, я спущусь через минуту.

Не слушая ответ, он швырнул трубку и ринулся в спальню. Открыл шкаф, сдвинул в сторону гирлянду ни разу не одеванных костюмов. Откопал у задней стенки свитер и брюки. Вещи валялись там со дня приезда из Мадрида, а он так и не удосужился отдать их в стирку.

– Я это заслужил, – Диего поморщился и стал переодеваться.

Свежестью от одежды не пахло. Зато в ней было удобно и уж точно привычней, чем в дорогом костюме. Диего снял с вешалки старую куртку и вернулся в гостиную. Оставалось уничтожить следы.

Он взял со стола конверт и лист с кодом разблокировки памяти. Серая, почти невесомая бумага легко смялась в руке и струйки белого дыма устремились вверх. Он видел эту картину сотни раз, но так и не смог привыкнуть. Ни запаха, ни пепла. Через мгновение на его ладони не осталось ничего. Все растворилось в воздухе. Будто послания от Хозяев никогда не существовало.

Перед тем, как засунуть паспорт и документы во внутренний карман куртки, Диего не удержался и вытер ладонь о брюки. Теперь он мог идти, здесь его работа закончилась. Или это был отпуск?

– Это была глупость! – пробормотал он, напоследок оглядев номер.

Лифт бесшумно опустил его вниз, где уже шатались первые пробудившиеся постояльцы.

– Сеньор, вот счет за проживание. К сожалению, мы вынуждены удержать…

Диего вырвал счет из рук клерка и, не читая, подписал. Уже уходя, прихватил со стойки утренний выпуск «Нью-Йорк Таймс». Заведенное такси ждало у выхода.

– Два счетчика, если выжмешь из своей колымаги все! – он сел на заднее сиденье и захлопнул дверь.