Я услышала тихий всхлип Франчески и уже через секунду она была в объятиях Стефана. Он поддерживал ее и внушал спокойствие, как я делала то же самое с дядей. Тони и Лу молча смотрели на нас, не понимая, почему взрослые плачут.

ы начали разговаривать о жизни, о том, что изменилось за эти годы. Его голос звучал тихо, но в нем была сила. Я слушала его истории с замиранием сердца, понимая, что каждая из них — это часть его борьбы и победы. И хотя физически он был ограничен, его дух оставался свободным.

— Три года назад, когда я возвращался с работы, в меня врезалась фура. По словам врачей мне вообще повезло, что я выжил. В Германии мне сделали операцию, но она ни к чему не привела. Сколько бы я не пытался, мне было безрезультатно. Спустя год врачи сказали, что я уже никогда не смогу ходить. Если бы не Франческа и дети…, — мужчина вытер слезы, скатывающиеся по морщинистым щекам. — Я бы давно загнулся.

— Не говори так! У тебя есть мы и мы всегда будем рядом, дорогой! — возразила женщина, и я почувствовала на себе ее боль.

— Почему ты не сказал мне, дядя? Я бы сразу приехала.

— Я всегда был для тебя опорой, моя девочка. Знаю, что был. И мне не хотелось, чтобы ты теряла эту опору.

Он перевел взгляд с меня на Стефана и губы его сжались в одну тонкую нить.

— Простите меня, — произнес он.

Конечно, мне хотелось поговорить о его лжи, но после увиденного мне показалось, что сейчас это будет неуместно, но раз он сам поднял эту тему, я решила развить ее.

— Почему ты сказал ему, что я сама захотела уехать?

— Ох, Мили, — он отвернулся и на несколько секунд стих, подбирая правильные слова. — Ты была такой маленькой. Ты росла среди демонов, а я узнал об этом слишком поздно. Адам был таким хулиганом, что я просто побоялся, что, если вы слишком сблизитесь, ты тоже начнешь совершать необдуманные поступки, за которые потом ты будешь страдать, — он взглянул на парня еще раз. — Но я ошибался. И мне жаль, что вы упустили столько лет. Я пытался найти номер Родриго, правда, но ни агентство, ни соседи не хотели идти навстречу. Тогда я положился на судьбу — на то, что она сведет вас вместе. Простите…

— Я не злюсь на тебя, — произнесла я, а затем взглянула на Стефана.

— Я тоже, — произнес он, смотря на меня. — Будь я на Вашем месте, возможно, поступил бы так же, если бы видел, что моя дочь связалась с мальчиком с плохой репутацией. И тем не менее, я не был хулиганом, как Вы считали.

— Я знаю, знаю! Но уже слишком поздно.

— Никогда не бывает поздно принять свои ошибки, — произнесла я, улыбаясь.

Я знала, что Стефан не злится и не держит на Альфреда обиду. Знала, потому что он не такой. У него доброе сердце и душа, в которую он готова впускать каждого, кто так же добр по отношению к нему. Он умеет прощать. Прощение не означает, что мы согласны с тем, что сделал другой человек. Это означает, что мы отказываемся позволить его действиям контролировать нашу жизнь, ведь когда мы прощаем, мы берем на себя ответственность за нее и отказываемся быть жертвами прошлого.

— Теперь все по-другому.

И это не было ложью.

Каждый новый день начинался по-разному. После встречи с дядей я долго не могла поверить в происходящее. Мне тяжело было принять тот факт, что единственный человек, которого я действительно считала родным, теперь никогда не сможет ходить. И мне безумно жалко, что мы потеряли столько времени. Остается лишь надеется и верить в то, что однажды он найдет в себе силы бороться дальше. И тогда, все изменится.

Солнце, еще не успевшее взойти, уже разливалось по небу мягким, розовато-оранжевым светом, подобно расплавленному золоту, разливающемуся по поверхности воды. Воздух был прохладным, но не леденящим, а скорее бодрящим, как глоток свежего сока. Я открыла окно и вдохнула полной грудью, позволяя запаху осени, аромату влажной земли и опавших листьев, заполнить мои легкие. В саду, под окном, уже начинал желтеть клен, а его листья, подхваченные легким ветерком, кружились в воздушном танце, словно бабочки, порхающие среди цветов. Тишина утра была нарушена лишь щебетанием птиц, которые, видимо, уже успели проснуться и отправились на поиски лакомых ягод, спрятанных среди опавших листьев. Всюду чувствовалась особая, нежная красота, свойственная только осени.

Я укуталась в теплый плед и обернулась. На кровати, свернувшись калачиком и тихо посапывая, спал Стефан. Ощутив прохладный ветерок, он завернулся в одеяло еще сильнее, а затем, что-то прошептав, перевернулся на другой бок. Я тихонько рассмеялась, а затем пошла на кухню.

Я люблю утро. Люблю его нежную прохладу, когда воздух еще не успел прогреться и пахнет свежестью, а солнце, едва показавшись из-за горизонта, уже щекочет кожу своими лучами. Люблю его тишину, когда мир еще спит, и только птицы начинают свой утренний концерт, щебеча о чем-то своем, тайном и радостном. В этой тишине слышно, как шелестит листва на ветру, как журчит ручей, как дышит земля. Люблю утренний свет, который проникает сквозь окна и мягко окрашивает все вокруг в золотистые оттенки. Кажется, что все вокруг просыпается, оживает, наполняется новой жизнью. И я люблю утро за то чувство обновления, которое оно приносит. После сна, после всех забот и тревог дня, оно дарит надежду на новый день, на новые свершения, на новые встречи. В утренние часы, когда мир еще только просыпается, я чувствую себя свободной, наполненной силой и вдохновением. Это время для размышлений, для планирования, для того, чтобы настроиться на новый день. Утро — это начало, это надежда, это обещание счастья.