В животе у меня тут же заурчало, и я застонала. Такими темпами я буду размером с дом, когда придет время рожать.

“Этот ребенок, должно быть, итальянец”, - проворчала я себе под нос. “Она всегда хочет есть”.

Мистер ДиМауро усмехнулся.

“Это не так уж плохо”, - задумчиво произнес он. “Мы, итальянцы, умеем есть и пить”.

Я ухмыльнулся, глядя на него с удивлением. “Мы, ирландцы, определенно умеем пить”.

— Синьор Димауро, — поздоровался владелец таверны.

“Привет, Паоло. ” мистер ДиМауро перевел взгляд в мою сторону. “ Это мисс Маргарет, моя новая подруга. Не могли бы мы присесть за столик, с вашего позволения? Пожалуйста. Мужчина был обаятелен и привык к хорошим манерам.

Глаза Паоло загорелись, и он немедленно пригласил нас к своему лучшему столику.

Он усадил нас, торопливо заговорил по-итальянски и щелкнул пальцами официантке, чтобы та поторопилась и принесла нам напитки.

Она появилась с двумя бокалами и вином. Я посмотрела на свой большой живот, который явно кричал о беременности, затем на нее.

“ Э-э-э, может быть, сок для меня? Или просто воду, пожалуйста, — попросила я, извиняюще улыбнувшись.

Женщина бросила на меня непонимающий взгляд, и мистер Димауро, должно быть, повторил это по-итальянски, потому что она повернулась на каблуках и пошла за безалкогольным напитком. По крайней мере, я надеялся.

“ Садись, Паоло, ” сказал мистер ДиМауро. — У меня есть к тебе предложение.

Через десять минут я нашел работу, и мне сдали комнату. На неопределенный срок.

Глава Девятнадцатая

LUCA

Я

откинулся на спинку кресла в кабинете Нонно.

Ряды лимонных и апельсиновых рощ тянулись, насколько хватало глаз. Аромат цитрусовых, свежий воздух, доносящийся с гор сзади и моря спереди. Обычно я чувствовала себя здесь умиротворенной, но с тех пор, как эта черноволосая упрямая ирландка уехала из Штатов с моей маленькой булочкой в духовке, мне пришлось подавить желание просто похитить ее и запереть.

За исключением того, что после многих лет наблюдения за Маргарет я знал, что это подтолкнет ее в направлении, противоположном тому, в котором я нуждался. И, честно говоря, я хотел, чтобы она согласилась. Я хотел, чтобы она выбрала меня. Как в ту ночь в Вегасе. Кроме того, что я принуждал ее и видел ее несчастной, заставляло мои внутренности переворачиваться.

Проклятая женщина.

До нее у меня никогда не было таких проблем с женщинами. Честно говоря, я не совсем понимал, как с этим справиться.

Может быть, мне нужно было ухаживать за ней. Соблазнить ее. Проделать все те идиотские романтические штучки, которые обычно делают мужчины, чтобы залезть женщине в трусики. За исключением того, что мы как бы отбросили весь этот сценарий из-за того факта, что она уже забеременела от меня. И она даже не знала, что я был отцом. Никакая романтика не удержала бы ее от попытки убить меня, когда она узнала этот маленький факт. Я хотел, чтобы наша дочь родилась и была счастлива с нами обоими, а это означало, что я должен был придумать способ не стать ее жертвой убийства.

Так или иначе, Маргарет и наш ребенок будут моими.

Нонно всегда говорил, что без женщины, с которой можно разделить свое счастье и печали, все жертвы будут напрасны. У него была Нонна. У мамы этого не было, но она жаждала этого. Она выросла среди этого. Вероятно, именно по этой причине она всегда любила смотреть фильмы Диснея.

Это было, пожалуй, единственное, что я запомнил о ней — это и ее пустые темные глаза, когда красная вода поглотила ее тело. Кассио много рассказывал о ней. Как и Нонно. Это сохранило память о ней в моей памяти, но почему-то я никогда не мог избавиться от чувства, что она бросила меня.

Она покинула этот мир, покончив с собой. Нас с Кассио было недостаточно, чтобы удержать ее с собой. Мой старший брат винил отца. Я тоже винил его, но это чувство осталось.

Тот день, когда я осмелился пырнуть ножом своего отца, промелькнул у меня в голове. После того, как Кассио узнал о том, что я сделал, и о нанесенных мне побоях, он сразу же вернулся домой, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

Забившись в угол своей комнаты, я дрожала от тревоги и боли. Слезы жгли мне глаза, но я сдерживала их. Я должна была. Если бы отец увидел их, он бы задал мне еще одну взбучку.

Вперед выдвинулась темная тень, и мой взгляд метнулся к двери.

— Кассио, — захныкала я, схватившись за бок.

Мне даже говорить было больно. Его глаза прошлись по мне, став темнее, чем я их когда-либо видела.

Он бросился ко мне и опустился на колени. “ Черт, ” пробормотал он. — Дерьмово выглядишь.

— Но лучше, чем ты, — прохрипел я.

Мои руки дрожали от сильной боли.