— Он что, помирать собрался? — охнула я.

— Помирать — не помирать, но настроение у него сейчас не очень, — объяснил Клим.

— А Тимка-то как? — Я вдруг сообразила, что еще ничего не знаю о нем.

— С ним еще лучше, — фыркнул Клим.

— Неужели тоже по-настоящему заболел? — спросила я.

— Нет. У него все прошло по заранее намеченному плану, — сказал Климентий. — Но только мать испугалась больше, чем было надо. В общем, она решила завтра не идти на работу. А помимо участкового врача, она завтра позвонит еще одному знакомому знакомых, который обследует пациентов по методу Фолля.

— Это еще что за метод такой? — удивилась я.

— Фиг его знает, — и сам не знал Клим. — Вроде приходят к тебе с каким-то агрегатом и весь организм обследуют. Так что Тимка теперь боится разоблачения.

— Вообще-то запросто могут разоблачить, — подтвердила я.

— Назад все равно хода нет, — сказал Клим. — У Тимки теперь единственная надежда, что Будка его успел заразить.

— Слушай, — встревожилась я. — Но ведь Будка всех нас тоже мог заразить.

— Мог, — охотно согласился Клим.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — разозлилась я. — А репетиции?

— Я-то чем виноват, — растерялся Климентий. — От меня ничего не зависит. Это уж как судьба распорядится. Мы можем только ждать.

Я промолчала. В общем-то он был прав.

— Агата, — медленно произнес Клим и умолк.

— Что? — спросила я.

— Ну, я вот подумал... сегодня не вышло. Так, может, завтра...

И снова затяжная пауза.

— Что завтра? — Я, конечно, поняла, куда он клонит, однако решила заставить его высказаться до конца.

Клим не отзывался. До меня из трубки донеслись звуки приглушенной возни. Наконец Климентий сдавленно произнес: «Отстань!»

— Ты мне? — удивилась я.

— Что ты! — с пылом возразил он. — Это Олька у меня телефон вырывает.

— Мне позвонить нужно. Кончайте трепаться, — немедленно крикнула в трубку Ольга.

Она — самая старшая сестра Клима и учится уже на втором курсе Полиграфического института.

— Дай мне еще пять минут! — проорал Клим. — А потом трепись, сколько хочешь, со своим Витькой.

Не успел он это произнести, как послышался новый звук. Кажется, Олька влепила любимому брату подзатыльник.

— Тем более еще пять минут буду говорить! — свирепо произнес Клим.

— Но учти, — снова донесся до меня голос Ольки, — только пять.

— Ушла, — с облегчением выдохнул Клим.

— Так что ты хотел мне сказать? — очень равнодушным голосом спросила я.

— Может, завтра после уроков погуляем? — наконец произнес он.

«Естественно, погуляем, — пронеслось у меня в голове. — Я и сама хотела». Однако вслух соглашаться не торопилась.

— Завтра, завтра, — проговорила я так, будто мне предстояла целая куча дел. Затем я выдержала длинную паузу. И лишь после этого сказала:

— Да, ты знаешь, пожалуй, смогу.

— Тогда заметано! — с ликованием выкрикнул Клим. — Ладно, спокойной ночи. Ой! Олька! Пока!

И в трубке раздались частые гудки. Я немедленно набрала Зойкин номер. Подошла ее мама.

— Тетя Лида, здравствуйте. Извините, что так поздно. Можно мне на минуточку Зойку? По очень важному делу.

— Ну, если по очень важному, то можно, — и тетя Лида рассмеялась. — Зойка! К телефону!

Я услышала топот. Затем Зойка проорала:

— Ну?

Я начала ей рассказывать про Будку. Зойка выслушала, не проронив ни слова, и хмуро бросила:

— Вечно с ним так.

— Но он же не виноват, — вступилась за Будку я.

— Он вечно не виноват, — проворчала Зойка. — Но всегда с ним какая-то ерунда получается.

Спорить с ней было трудно. Будка у нас самое настоящее ходячее недоразумение. Но я все равно ему сочувствовала.

— Слушай, Зойка, а вообще, чего ты так злишься? — недоумевала я.

— Сама не понимаешь, — продолжала кипеть и клокотать она. — Сейчас совершенно неподходящий момент, чтобы заражаться. У тебя репетиции на носу. Мне нужно делать всем вам костюмы. А если мы с тобой уже заразились от Будки? Вот сляжем завтра с температурой. А Изольда начнет искать замены. Мне-то еще ничего. С костюмами, пока идут репетиции, время терпит. А вот на твоем месте я бы, лично, держала ухо востро. Отдадут твою роль Митичкиной, тогда будешь знать.

— Опять Митичкина! — разозлилась я. — Далась она тебе! И вообще, может, мы еще не заразились.