Потом наступил мой собственный день рождения. Он пришелся в тот год как раз на воскресный день. И вот рано утром нас с матерью разбудили сумасшедшие звонки в дверь. Мы даже испугались. Видеодомофона тогда у нас и в помине не было. Дверь старая, деревянная, да еще без глазка. Мы боялись его вставлять. Кто-то из знакомых убедил маму, что через глазок можно запросто открыть замок.

Но на сей раз наши страхи были напрасны. Это оказался дядя Лука вместе с одним своим другом. Они держали в руках огромную коробку. Дядя Лука на меня хитро посмотрел:

— По-моему, у кого-то сегодня день рождения.

А мама всплеснула руками:

— Лука, ты чего, слона из зоопарка притащил?

Он засмеялся и отвечает:

— Обижаешь, Лидуша. Зачем Зойке слон?

Они вместе с другом втащили короб в нашу единственную комнату и установили его на столе. Он у нас огромный, старинный. Мама на нем и кроит, и гостей принимает. А если кто из ее подруг остается на ночь, мы прямо на него водружаем матрац, и получается шикарная постель. Во всяком случае, на пол еще никто во сне не падал.

Я стояла, разинув рот, пока они распаковывали коробку. А уж когда распаковали... Теперь я большая, да и про кукол мы с Агатой года два как забыли. Но до сих пор помню, что ощутила при виде настоящего, почти старинного кукольного домика!

Дядя Лука снял одну из стен этого чуда. Мы с мамой ахнули. Внутри оказалась целая двухэтажная кукольная квартира. С кухней, гостиной, ванной, столовой и спальней. Полностью обставленная мебелью. На кухне, в шкафчиках и на столе, я увидела кастрюльки, сковородки, фарфоровую посуду, какие-то баночки, скляночки и даже поварешку.

— Ну? Подойдет нашим куклам? — подмигнул мне дядя Лука.

Я лишь кивнула. Сказать, что я была счастлива, — это просто ничего не сказать. Меня охватил настоящий восторг. Не такой, когда хочется прыгать от радости, а когда замираешь, ибо боишься проснуться и понять, что это лишь сон. Вот я и стояла истуканом, переводя взгляд с домика на дядю Луку и обратно.

Мама, наоборот, говорила за двоих:

— Ах, Зойка! Что же ты не благодаришь дядю Луку? И вообще осторожнее обращайся с этим сокровищем! А ты, Лука, даешь! Ну зачем было так тратиться?

— И не думал тратиться, — заговорщицки подмигнул мне он. — Почти все сделал своими руками. И получил огромное удовольствие. Правда, кое-что из посуды действительно прикупил у своей очень старой родственницы. Она у нее с детства каким-то чудом сохранилась. Но это так, пустяки.

Ничего себе, пустяки! На кукольной кухне стоял самоварчик, который можно было топить спичками! Представляете, по-настоящему греть в нем воду!

По-моему, это был самый счастливый день рождения в моей жизни. Сначала мы праздновали вместе с дядей Лукой и его другом, а потом пришли Агата и еще несколько девчонок из класса. Клим был единственным мальчишкой. Я позвала его, потому что Агата просила. Клима привели за руки две старших сестры — Олька и Женька. А он, как увидел, что вокруг одни девчонки, тут же кинулся обратно к двери:

— Не хочу сидеть в девчачьей компании!

Мне-то что: не хочешь — не сиди. Но Агата чуть не заплакала. Положение спас дядя Лука. Он улыбнулся Климу и спросил:

— А я, по-твоему, тоже девчонка?

Климу стало смешно. Тут дядя Лука ему говорит:

— Ну, а если мы тут с тобой мужчины, будешь мне помогать показывать фокусы.

И Клим действительно ему помог. И сам какому-то фокусу научился. И когда за ним вечером Олька с Женькой явились, он снова начал упираться, потому что теперь не хотел уходить. Правда, когда Ольке с Женькой показали мой домик, они тоже мигом забыли, что их ждут дома. Сперва их предки три раза звонили поторопить. Но это не помогло. В результате Климов отец сам явился за детьми.

Это был первый раз, когда мне в чем-то завидовали, причем вся женская половина класса. И даже Агата, которой, по-моему, вообще это чувство чуждо. Девчонки наперебой напрашивались ко мне в гости, чтобы поиграть с кукольным домиком. Пришлось установить очередь. Даже Митичкина один раз была. И, конечно же, попыталась увести из домика поварешку. Но я ее засекла и больше не приглашала. От такой добра не жди.

Если бы дядя Лука и мама поженились, я ничего не имела бы против. Но, видно, не судьба. В тот же год дядя Лука разбился на машине. Совсем, насмерть. Мама так горевала. И я тоже. А самое главное, она больше не могла без слез смотреть на мой кукольный домик. С тех пор я его доставала из кладовки, только когда ее не было дома. Признаюсь, я до сих пор иногда его достаю. Только уже не для игры. Просто любуюсь и мечтаю, как бы могла сложиться наша жизнь, если бы дядя Лука тогда не погиб. Я почему-то уверена, что наш собственный дом был бы совсем не хуже этого кукольного. Во всех отношениях не хуже.

Кстати, в начале этого учебного года мы с Агатой отправились на выставку авторских кукол. Там было несколько домиков. Современных, но тоже под старину. Так вот. Они, оказывается, стоят бешеных денег. А сделаны гораздо хуже и примитивнее, чем мой. Просто рядом не поставишь. Агата даже сказала, что домик дяди Луки — это мое приданое. И чем дальше, тем больше он будет стоить. Наверное, это так. Только я никогда и никому не продам его.

Года два спустя после гибели Луки у мамы возник еще один поклонник, с серьезными намерениями. Вначале он мне даже понравился. Но однажды он явился к нам в крайне нетрезвом состоянии и начал командовать, а потом устроил скандал из-за какой-то ерунды. Правда, на другой день приперся просить извинения. Мама простила его. Но через некоторое время он опять пришел пьяный, все повторилось сначала. Тут я перепугалась и говорю маме: