«Я никогда не собирался прикасаться к тебе». Он обхватывает руками мою грудь, его большие пальцы касаются моих сосков.

«Никогда?» Я впиваюсь кончиками пальцев в его руки.

Я не могу себе представить, чтобы этого никогда не произошло.

Не могу поверить, что мир может быть таким жестоким.

«Ты заслуживаешь лучшей жизни, Бабочка». Он опускает рот, чтобы всосать один кончик.

Мои руки автоматически тянутся к его волосам, и я наконец чувствую их шелковистую текстуру, зарываясь пальцами в пряди.

Он перебирается на другую сторону, посасывая сосок губами.

«Ганс!» — кричу я.

Он отпускает мою грудь. «Сегодня ты называла меня по-другому».

По-другому?

И тут я вспоминаю.

У меня перехватывает дыхание.

Ему это понравилось?

Ганс отпускает меня, затем рывком стягивает с меня шорты и издает стон, когда видит, что под ними на мне ничего нет.

Я тянусь к его поясу.

Он хватает меня за запястье в воздухе.

Я наклоняюсь к его приеоснониям, мои пальцы вытягиваются. «Я хочу потрогать его, папочка».

Его веки опускаются, и волна силы обрушивается на меня.

«Ты сможешь потрогать». Он проводит языком по нижней губе. «Ложись на кровать».

Я отползаю назад.

Обычно в такие моменты я чувствую себя наиболее смущенно. Полностью голая на свету.

Я знаю, что я большая девочка. Это не секрет. И у Ганса, возможно, тело создано для драки, в нем нет ни дюйма мягкости. Но я вижу, как его одержимость мной светится в его глазах.

Может быть, этот уровень одержимости опасен, но это именно то, что мне нужно. Потому что я знаю, что он жаждет меня. Я знаю, потому что вижу это по его вздымающейся груди, что ему нравится, как выглядит мой живот, когда я откидываюсь на локти.

Я — его зависимость.

И я никогда не чувствовала себя более желанной.

Стоя у изножья кровати, Ганс начинает спускать с себя последнюю часть одежды.

Первое, что открывается, — основание его члена.

Большой, окруженный золотистыми волосами, мне хочется обхватить его пальцами.

Делая именно то, что хочу я, Ганс лезет в трусы-боксеры и хватается за свой член.

Я наблюдаю, как он гладит себя один раз, а затем стягивает с себя боксеры до конца.

Мое дыхание учащается, когда я впитываю его целиком.

Он так чертовски хорош, что я чувствую себя, как в порнофильме.

Его рука сжимает основание члена.

Я знаю, что это было во мне. Но я, честно говоря, не уверена, как.

Ганс гладит свой член. Длинные, медленные движения, и я не могу отвести взгляд от кончика, который начинает блестеть.

Он поднимает одно колено на кровать, затем другое, пока не оказывается на коленях у моих ног. Но его рука не перестает двигаться.

«Раздвинь ноги, Малышка».

Мои глаза чуть не закатились.

Господи, помоги мне.

Я вся мокрая с тех пор, как он меня так назвал в вестибюле.

Когда я двигаюсь недостаточно быстро, Ганс наклоняется вперед. «Сейчас».

Я раздвигаю колени.

Ганс издает урчание, падая вперед. Его руки приземляются на матрас по обе стороны моих бедер, затем он опускает лицо и проводит языком по всей моей щели.

Я падаю на спину и стону.

Мои бедра приподнимаются, следуя за ощущениями, но он уже ползет вверх по моему телу.

«Негодяек не едят». Ганс использует свои колени, чтобы раздвинуть мои ноги шире.

Я тянусь и хватаюсь за его плечи. «Что они получают?»

Он опускается между нами, и я чувствую, как головка его члена упирается в мой вход. «Их трахают. Жестко».

Ганс резко толкает бедра вперед, вталкивая свой член внутрь меня.

ГЛАВА 76

Ганс

Кассандра кричит, извиваясь вокруг меня.

Ее киска такая мокрая, что капает мне на яйца.

Ее пальцы впиваются мне в спину.

И ее жалостливые всхлипы пробегают по моей коже.

Я опускаюсь на левый локоть, просовываю предплечье под ее шею и хватаю ее за противоположное плечо, удерживая ее на месте.

Я отвожу бедра назад, а затем толкаю их вперед, входя в неё на всю длину.

Правой рукой я тянусь вниз и беру ее колено за свой локоть, широко разводя ее в стороны.