Не нужно обманываться его улыбкой – он очень строг со своими детьми и слугами, но добр с друзьями. Такой у него характер.

– Решил сразу к делу перейти?

Николай привык к деловой этике аристократов. Сначала ужинают вместе, ходят на балы, а потом уже переходят к формальным переговорам. А тут сразу – на тебе!

– Да. Мне важно знать, кто клиент? Ваша дочь?

Пол клиента меня действительно волновал. Если это девушка, работать с ней будет сложнее. Современные девушки избалованы своими отцами и обществом, и с ними трудно иметь дело, потому что ты уже по умолчанию всем им обязан.

С парнями всё проще – они понимают, что рассчитывать на других – бесполезно. Нужно действовать самостоятельно, рвать задницу, потому что за тебя никто ничего не сделает.

– Нет, ты что… – Николай отрицательно закивал.

Я выдохнул с облегчением.

– Это радует!

– Не моя…

– Не ваша? А? Что происходит?

Я не успел ничего понять. В голове зазвенело. Что это значит?

Произошёл резкий переход: вот мы у дворца Романовых, затем поднимаемся выше, к дворцу Рюриковичей. И вот я уже стою перед Софией Рюриковной.

Она сидела в центре зала, где обычно восседает Император, окружённая десятками слуг.

Прямой нос, тонкие губы, холодные проницательные глаза тёмно-янтарного цвета с красноватым оттенком. Длинные ресницы подчёркивали её строгий взгляд.

Самое заметное в её внешности – не множество украшений, которых на ней было уйма, а именно пышные огненно-рыжие волосы и бледная, почти фарфоровая кожа.

– Ваше Сиятельство… – я кивнул головой, вроде как поклонился.

Голова всё ещё гудела от того, что происходило.

Что именно было не так? Всё.

Во-первых, род Рюриковичей – самый уважаемый и могущественный, первый род на Русской земле.

Они создавали княжества в те времена, когда славяне ещё жили племенами, а теперь, спустя тысячелетия, вырастили великую империю. Второго такого рода в Российской империи не найти.

Во-вторых, клиент – девушка, молодая принцесса. Полное комбо. На мои плечи ложится не только её безопасность, но и судьба всей моей семьи. Не дай бог, с ней что-то случится – нас всех казнят.

В-третьих, её взгляд. Она смотрела на меня с явным недовольством, как будто я уже успел сделать ей какую-то гадость.

– Я не император, я его дочь, – её голос звучал холодно и властно.

Слова казались бессмысленными. Разумеется, она не император – неужели она думает, что я не отличу черное от белого?

– Это очевидно.

– Ко мне следует обращаться подобающим образом!

Я не понял, какого обращения она ждёт. К счастью, один из слуг «любезно» пояснил:

– На колени! – прошипел какой-то мерзкий старик с морщинистой кожей.

Все слуги уставились на меня с требовательным видом, словно приказывая: «Выполняй!»

Но с какой стати? Я чуть не спросил напрямую:

– Какого чёрта я должен вам всем кланяться?

Тут стоит углубиться в политическое устройство Российской Империи.

Основные законы, статья 1 гласит: «Император Всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться его верховной власти не только за страх, но и за совесть сам Бог повелевает.»

И это не вольная трактовка – так написано в самом законе. Однако суть в том, что написано может быть что угодно. Как говорится, на бумаге одно, а в жизни – совсем другое.

На Императора и Императорскую семью всегда оказывают давление аристократы, которые благодаря испытаниям становятся очень могущественными. Император выживает лишь за счёт своей «гибкости».

И сейчас мне, какая-то там очередная дочь от очередной наложницы, приказывает кланяться. Такого даже в этикете нет.

Возникает резонный вопрос: не сошли ли они тут с ума?

– Я ухожу, – сказал я, разворачиваясь.

Даже не обратил внимания на крики слуг, которых по-хорошему стоило бы вызвать на дуэль. Но, руководствуясь своими принципами, я считал недостойным убивать только за грубые слова.

– Подожди, – меня остановила рука Николая.

– Но дядь Коль, ты же видел?

– Не «дядь Коль» мне тут. Сейчас всё улажу.

Он обратился к принцессе на «ты»:

– Софья. Поговори с Алексеем наедине. Думаю, так будет лучше всего.

Я не думал, что принцесса согласится. У неё гордый характер, и слуги как бы озвучивали её волю. Она требовала к себе много уважения, а такие люди, как я, её очень сильно раздражали.

Она не могла просто так уступить, и уж точно не могла просто казнить аристократа, особенно из такого рода, как Некрасовы.