На мой недоумённый взгляд Оливия пояснила:

– За городской стеной селятся только те, кому не повезло в этой жизни, а кроме того, часть мастерских опять же, тут находится, потому как в самом Сен-Симоне далеко не каждый может позволить себе прикупить помещение.

– А ещё потому, что тут свои законы, - хмыкнула я, заметив, как двое бродяг характерной внешности вытаскивают из торговых рядов подпитого мужичка рабочего вида, волокут поодаль, в нашу сторону, и шустро обчищают его карманы.

Поскольку их не тревожило ни светлое время суток, ни то, что могут быть свидетели их бесчинства, я решила, что это явно не то место, где я хотела бы задержаться. Грабители, бросив свою жертву возле стены какого-то сарая, засунули руки в карманы свободных штанов и делали вид, будто просто гуляют по своим делам.

Торговля вряд ли облагалась налогами, полицию или то, что её заменяет в этом мире, не слишком волновал район трущоб, отсюда и такая безнаказанность. Хотя, сама дорога и территория ворот патрулировалась стражниками в тёмных камзолах с нашитыми медными бляшками и длинными пиками. Думаю, им крайне некомфортно во всей этой одежде по такой жаре, хотя по их мрачным лицам было сложно что-то прочесть. Стражники важно прогуливались по дороге, смотрели за тем, чтобы никто не лез вперёд своей очереди и во всём соблюдался порядок. Происходящее в пятисот метрах от них мало беспокоило уважаемых граждан.

Когда подошла наша очередь на въезд в ворота, лениво позёвывающая Оливия оживилась и достала откуда-то из-за корсажа завёрнутую в тряпицу бумагу и любовно расправила её на коленях. «Паспорт, что ли?» - с тоской подумала я. – «Непродуманный момент!». Я деликатно кашлянула и поёрзала на соломе. Быть может, есть шанс на то, что я смогу проникнуть внутрь, не предъявляя никаких бумаг? Учитывая, что у меня в сумке и не было ничего. Не предъявлять же стражникам водительское удостоверение? Поэтому я, помявшись, всё же решилась:

– Оливия, у меня… у меня нет никаких документов. Боюсь, что у меня могут быть в связи с этим серьёзные проблемы.

На что сердечная женщина осенила себя знаком Всемилостивейшего, который успел уже мне осточертеть за время моего пребывания, и жалостливо прошептала:

– Это как же так! Ведь ты же вдовица, а значит, божья сирота, как могли родичи над тобой так смываться и выгнать не то, что в ремках заместо одёжи нормальной, так ещё и без бумаг, как бродяжку какую. А если беда?

Нда… пока никакой внятный ответ мне в голову не пришёл, но я была готова на общение с представителями власти. Мой жизненный опыт подсказывал, что давить на жалость не стоит, я лихорадочно размышляла, пытаясь найти выход из этой ситуации. Мысли отчего-то крутились только возле столь привычного нашему слуху слове: «взятка». Оставалось только понять, как именно местные жители относятся к ней и что я могу предложить в этом качестве. Если честно, то у меня было пара колец и серьги, которые я стянула с себя ещё утром, и, к сожалению, всё. Вряд ли бравых блюстителей порядка заинтересует мелочь в моём кошельке, пара кредитных карт, косметичка или ключи от дома.

Потому-то, когда пришла наша очередь, я нервничала и не знала, куда себя девать. Оливия, видя это непотребство, утешала:

– Ничего, ничего, выправишь себе документы, не переживай ты так.

Я молча кивала и головой, думая о том, что прежде чем сделать это, нужно всё же попасть внутрь Сен-Симона. Взглянула на тех ребят, которые «шерстили» какого-то несчастного крестьянина перед нами и ещё раз удостоверилась в том, что с ними мне договориться будет крайне сложно. Обернулась назад, за нами тоже стояло несколько телег, возницы прятались от жары, накрыв головы платками, неподалёку лежала в пыли бродячая собака, положив голову на вытянутые лапы, да высматривала новую жертву давешняя парочка. Они просто глазели да сплёвывали иногда в пыль под своими ногами, но не предпринимали каких-либо действий.

Мы продвинулись ещё вперёд, телега дёрнулась, и я была вынуждена отвернуться. К нам подошёл небритый стражник с большим талмудом и палочкой для письма в руке, рядом с ним стоял другой, с алебардой и внушительным пузиком, которое не помещалось в форменной одежде.

– С торговлей приехали в город? – мельком глянув на телегу, спросил первый стражник, записывая что-то острым концом палочки. – Ежели торговать думаете, то нужно оплатить налог с торговли. Половина серебряного за торговлю в стенах города и в порту.

– Какой налог, господин хороший? За что ещё такие деньжищи? Не для торговлишки припасы наши. К сестре едем мы, она в порту таверну держит, вот, погостить думаем да домой податься.

Стражник стал черкать что-то в своём талмуде, сердито посматривая на Оливию, в это время его коллега ворошил сено в телеге и заглядывал в корзины с яблоками. Не думаю, что они поверили на слово, поскольку с сомнением хмыкнули и пожали плечами.

– Обе к сестре, что ли? Ладно, обратно, когда думаете вернуться? – просил тот, который с книгой.

Оливия равнодушно посмотрела и выдала, что не знает, скорее всего, через пару дней. Стражник что-то вновь записал в свой талмуд. Для чего были эти действия? Быть может, они пытаются узнать количество приезжих? Сложно сказать…

Между тем, подошло время проверки документов, бумаги Оливии и её сына были осмотрены и возвращены, и тут я решилась, подумав: «Где наше не пропадало!».

Глава 5

– Господа стражники! Молю вас не оставаться равнодушными к чужой беде! Вон там, поодаль, только что ремесленника ограбили двое разбойников! Так неужели же они уйдут от длани правосудия, то есть останутся безнаказанными? Разве так можно? Согласно заповедям Всемилостивейшего, нуждающийся да получит защиту, - я прижала руки к груди и несла чушь, молола просто всё, что приходило в мою голову.