Настоящее время

Калиста

Во двор вышла дородная пышнотелая женщина. Следом показался низенький, сухой и тонкий, как стручок прошлогоднего гороха, мужичек. И только потом трактир покинул и сам Юстис. Ни тебе криков, ни тебе возмущений. Все тихо и мирно. Но уже без куска хлеба. Видимо, успел съесть.

Может, демон не стал признаваться владельцам в том, что это мы украли хлеб. Хотя мы — это громко сказано. Я больше шипела и пыталась вернуть сдобу обратно на окно. Но врать не хотелось, я была очень близка к тому, чтобы откусить хотя бы малюсенький кусочек.

— Там ведро, — женщина указала куда-то в сторону, явно обращаясь к Юстису. — Там колодец. Принесешь воды в каждую комнату. В последней надо набрать лохань.

— Исадора, может, лучше я к главе стражи сбегаю, — проблеял мужичек и тотчас кинул на Юстиса испуганный взгляд. Но тот даже бровью не повел, обошел парочку стороной, подмигнул мне и, подняв с земли деревянное ведро, направился к колодцу.

— Сбегай, сбегай, — сощурив глаза, Исадора уперла руки в бока. — Только потом, Агис, не ной мне, что спина болит ведра тягать на второй этаж.

Мужичек скукожился еще больше, а потом и вовсе сбежал из-под грозного взгляда женщины в таверну.

— А ты, видать, Калиста?

Я даже не сразу поняла, что Исадора обращается ко мне.

— Чего стоишь посреди двора, глазами хлопаешь. А ну бегом в дом, на кухню. Подсобишь мне немного. Глядишь и накормлю. А то твой муженек, — тут я чуть не поперхнулась. — Ради тебя на преступление пошел. Все во имя великой любви. А я в любовь не верю. А вот в труд, за который можно заплатить едой — очень даже. Идем, былинка, нечего время терять.

И я пошла. Хоть женщина говорила громко и строгим голосом, угрозы я от нее не ощущала. Скорее легкое раздражение.

— Не похожи вы на попрошаек, — заметила Исадора, прищелкнув языком. Мы прошли через центральный зал, где располагались деревянные прямоугольные и квадратные столы, миновали узкий коридор и вышли в теплую комнату, где, несмотря на летний зной, вовсю горел очаг. — Муженек твой больше на разбойника похож, на пирата, быть может. Но точно ни на того, кто в деньгах нуждается.

Я молчала. Пристальный взгляд хозяйки таверны жег щеку, словно к лицу прижали маленькие угольки. Но я терпела и делала вид, что ничего не замечаю.

— Твое платье стоит как все мое заведение, — давила женщина. — Оторви подол, и люди сбегутся за таким сокровищем, неся вам подношения. Я еще никогда не видела такой переливающейся ткани.

Мое платье я шила сама. Пряла днями и ночами из нитей бытия. Вкладывала туда свой внутренний свет, свою силу. Оторвать хотя бы маленький лоскуток было равносильно вырванному куску души.

— Скажите, чем я могу помочь? — попыталась перевести разговор в нужное русло, но тут живот вновь разразился громкой трелью.

— О-о-о-о, милая моя. Дела куда хуже, чем я думала. Садись, — Исадора поймала мою руку и притянула к невысокому табурету возле очага. Тут же мне в руки легла тарелка с мягкими тушеными овощами и ложка. — Вот так живот свой наполнишь, так и поможешь. А то, небось, грохнешься сейчас в обморок, а муженек твой решит, что я тебя зашибла ненароком. А он у тебя… Ух… Гора ходячая. Повезло. Такой и воды наносит, и дров наколет. И огород конем вспашет. Да и без коня, если сильно прижмет… Ты давай жуй, жуй.

И так как-то на душе тепло стало. Грозная она, Исадора, но справедливая. И раз хочется ей Юстиса моим мужем называть, так пускай. Так проще. Никому не придется объяснять, что судьбой для него предназначена другая. Николетта.

Тяжело вздохнув, я опрокинула в себя последнюю ложку и с благодарностью посмотрела на женщину. Еда опустилось в животе приятной теплой тяжестью, и мир загорелся новыми красками. Казалось бы, просто овощное рагу, а мое будущее уже не казалось таким пасмурным.

А дальше мы просто мирно готовили. Руки мои очень быстро освоили технику нарезания овощей и мяса. Ловко чистилась картошка, жарился лук. В кухне витал дурманящий запах специй и трав.

— Кухня как отельный мир, — заметив мою улыбку, сказала женщина. — Здесь нет места горю и тяжелым мыслям. Здесь голова отдыхает.

— Полностью с вами согласна!

— А вот и голосок прорезался, — хмыкнула Исадора. — Я не буду лезть к тебе в душу, детонька. Вижу, что все равно мне ничего не расскажешь.

Я лишь грустно улыбнулась. Зачем подтверждать то, что и так понятно.

— Жаль, что вы не успели на корабль с Гаем Первым. Отплыл он в Дальние земли сегодня утром. Ты бы сошла за принцессу. А здесь тебе худо будет…