— Но?..

— Но есть малыш Шалфей, — произнес Яр на выдохе. — И мы не можем взять его с собой.

Лавр опустил взгляд на гладь горячей воды, на ее поверхности отразилось отражение его же собственного лица.

Конечно, они не могли взять с собой малыша Шалфея. Лавр как мог отгонял от себя мысли об ученике, но рано или поздно он должен был взять на себя ответственность за то, что мальчик увязался за ним, и решить, как поступить с малышом Шалфеем. Идеальным вариантом было бы вернуть его в Академию, но будет ли это возвращение безопасным для юного колдуна? Знали ли темные маги, напавшие на них в порту имени ученого Кипрея, кем являлся малыш Шалфей? Скорее всего знали. А раз так, то они должны были доложить в Министерство о том, что Академию Лавр покинул не один. Возвращать мальчика в Академию было опасно. Но что тогда делать? Отвести его к родителям? Они, вроде бы, знали, что их ребенок обладает первородной душой. Даже если малыш Шалфей, обмолвившийся об этом, после и сказал взрослым, что соврал, но поверили ли ему родители? Вряд ли. Лавр был уверен в том, что родители малыша Шалфея знали, он — Первородный.

— Что с ним делать? — прошептал Лавр, зажмуриваясь.

И поделился своими переживаниями с Яром.

— Как по мне, — донесся до ушей магов тягучий от мурчания голос, — отвести мальца к родителям, и пусть у тех голова болит, что делать со своим детенышем.

Лавр повернул голову. В метре от них, умывая черную мордочку, сидела Гагат.

— И давно ты тут сидишь и подслушиваешь нас?

— Рыбонька моя, — произнесла Гагат, недовольно дернув черным ухом, — что за вечные обвинения? То ты обвиняешь меня в том, что я подсматриваю, как ты с дочкой Иветты обжимаешься, то обвиняешь в том, что я подслушиваю ваши разговоры… А ведь я — благородный фамильяр. И в отличие от тех, кто сейчас действительно подсматривает за вами, не получаю от этого никакого удовольствия.

Кошка фыркнула.

А Лавр, зардевшись, опустился в горячую воду по самые уши.

— Да, Лавр, ты прав, — произнес Яр, продолжая сидеть в источнике, — мужчинам нечего делать в сестринской общине. Иначе невинное любопытство Сестер перестанет быть таким уж и невинным. Этого Ольга нам не простит.

Лавр что-то пробурчал, на поверхности воды лопнуло несколько пузырьков.

— А идея вернуть малыша Шалфея родителям не так плоха на первый взгляд, как кажется, — продолжал чародей. — С нами ему оставаться опасно, да и таскать с собой столь маленького ребенка, путешествуя по континенту, для него опаснее вдвойне, а для нас — сплошное неудобство. Даже если Министерство и узнало о нем, то как только мы расстанемся, малыш Шалфей не будет представлять для них никакого…

Тут Яр осекся.

— Вот же, — произнес он, вновь прикрывая глаза. — Если темные маги рассказали Министерству о том, какую магию использовал малыш Шалфей, то сложить одно с другим для Его Превосходительства не составит никакого труда. За ним начнется охота.

«Ему вечно придется прятаться», — подумал Лавр.

Такой жизни он своему ученику не желал.

— Почему бы тогда не оставить мальца в твоей родной общине, рыбонька? — предложила Гагат. — И домой поздороваться забежишь, и мальца от Министерства спрячешь. Уж где-где, а так-то его точно искать не станут.

На этот раз к фамильяру обернулись и Яр, и Лавр.

— А неплохая мысль, — согласился с Гагат чародей.

— В каком это смысле «неплохая»? — переспросил Лавр. — Предлагаешь опять через весь континент в обратную сторону идти?

— А ты разве не хотел путешествовать?

— Хотел. Но не туда-сюда же ходить.

— А путешествие в какой-то степени всегда ходьба туда-сюда. Учитель Ильдар даже говорил: «До горизонта и обратно».

— До горизонта и обратно?..

Разве можно достичь горизонта?

— Соглашайся, рыбонька моя, — мурлыча, сказала Гагат. — Чем быстрее избавишься от мальца на своей шее, тем быстрее вы с Яром начнете бродить по континенту в поисках перерожденной ведьмы.

???

Ночью, когда сестринская община спала, на ее территорию пробрались два мага. И этого никто не почувствовал. Ведь никому и никогда не могла прийти в голову мысль, что на обитель Сестер нападут.

Спросонья Лавр не сразу понял, что происходит.

Он слышал странные, хлопающие звуки. Топот, разносившийся по коридору из-за закрытой двери. А еще крики, протяжные и звонкие. Так кричали женщины. В его голове всплыл образ одетых в белые одеяния Сестер, и дремота моментально исчезла. Лавр резко открыл глаза и принял сидячее положение. Широкая деревянная скамья, служившая ему кроватью, под его весом не скрипнула, лишь слегка пошатнулась. А стихшие на секунду хлопки повторились, и дверь в выделенной ему спальне настежь распахнулась.

— Профессор!

Малыш Шалфей влетел в комнату взъерошенным вихрем. Он в несколько мелких шажков преодолел расстояние от двери до кровати, на которой сидел Лавр, и дернул колдуна за руку.

— Быстрее, профессор! Господину Яру и госпоже Ольге нужна Ваша помощь!

«Моя помощь?»

Лавр только и мог, что спросить:

— Что происходит?

Во рту у него было горько, горло пересохло, и Лавр хотел пить. Снаружи все еще громко. Крики, шаги и взрывы заполоняли собой все пространство, оглушая магов и не давая им расслышать собственные мысли.