И в самом деле, потоки магии, исходившие из острия палочки, были рваными. Пульсирующими. Магия такой быть не должна.

— Он выжжет общину остаточной магией, если мы не уведем его как можно дальше.

У Лавра в груди все похолодело.

— И каков план?

— План?

Лавр был уверен, что Яр, продолжавший неотрывно следить за волшебником, нахмурился.

— А у нас был план?..

Лавр надеялся, что план у них был. Хоть какой-то.

Волшебник атаковал их одним заклинанием за другим. Яр только и успевал проводить перед ними Грань, не позволяя чужой магии достичь их.

— Нет у нас плана, — произнес чародей, кажется, сквозь зубы. — Но нам все равно нужно покинуть общину. И чем быстрее, тем лучше для Сестер.

Лавр кивнул, понимая, что Яр, стоявший к нему спиной, все равно этого не увидел. Путь из общины был лишь одни — вниз. И этот путь был очень долгим.

— Тогда, хватит тратить время на разговоры.

Бежал Лавр так быстро, как только мог. То по прямой, то зигзагом, пока это позволяла открытость общины. Иногда магия волшебника — огненные стрелы, что испускала волшебная палочка, достигали его одежд и прожигали ткани, но Лавр успевал стряхнуть с себя огонь до того, как пламя, достигнув кожи, оставило бы на ней ожог.

Но попав на лестницу, высеченную в скале, бежать стало труднее.

Лавр боялся споткнуться и кубарем полететь вниз. Успокаивало душу колдуна лишь то, что позади него бежал Яр. Своим посохом чародей отражал большую часть атак волшебника.

Но силы у обоих были уже на исходе.

— Не останавливайся!

Лавр и не собирался.

Однако ноги его уже заплетались. Появилась отдышка. Несколько раз Лавр даже умудрился проскользнуть пару ступеней, но удержав равновесие, продолжил бежать. Но когда шаги Яра позади него зазвучали тяжелее и отдаленней, Лавр обернулся.

Яркая красная вспышка света ослепила его. Он почувствовал, как под ногами исчезла какая-либо опора, а в груди неприятно ухнула пустота — Лавр, как того и боялся, полетел вниз по лестнице, слыша, как выше, Яр выкрикнул его имя. Резкая боль пронзила спину колдуна. А после, в груди вновь образовалась пустота — Лавр продолжал падать.

Пустота.

Холодная и тихая. Всеобъемлющая. Успокаивающая. Как мать, обнимающая свое дитя, утешающая и стирающая с мягких щек слезы своими нежными руками. В ее объятиях нет места переживаниям. Нет места страхам.

Никаких эмоций.

Никаких воспоминаний.

И мыслей тоже никаких. Кроме одной, пульсирующим жаром разносящейся по телу: «Снег смягчил падение».

Лавр рвано дышал, во рту у него застыл привкус железа, а его легкие медленно наполнялись кровью. Не моргая он смотрел на окрашенное в алый цвет грозовое небо, в его глазах застыли, словно льдинки, розовые слезы. Сердце в груди у Лавра билось медленно. Иногда, казалось, и вовсе забывая сделать новый удар. А колдун лишь и мог что наблюдать за алыми тучами, медленно плывущими над ним по небу, и думать о том, что снег смягчил его падение.

???

Когда звуки ворвались в его мир, первым, что услышал Лавр, был крик.

Его собственный.

Агония охватила его тело, словно он целиком угодил в костер. Будто сотни раскаленных углей прожигали его кожу с пяток до самой макушки, добираясь сначала до мышц, а после и до костей. Эти угли тлели на его органах: в легких, в желудке, на сердце, выжигали насквозь все, с чем соприкасались. А после, будто этого им было мало, разгорались в оранжевом пламени, и все повторялось сначала. Раз за разом.

Лавр кричал.

Выл, словно животное, понимающее, что обречено на погибель.

Лавр кричал, потому что больше ничего не мог сделать.

Ему казалось, что он извивается, дергает руками и ногами пытаясь хоть что-то почувствовать, но Лавр не шевелился. Он упал с высоты и продолжал лежать в той же позе, в какой очнулся несколько минут назад.

Или же уже прошли часы?

— Живучий же ты гаденыш, — услышал он сквозь собственный крик голос волшебника.

Звучал он несколько устало и, кажется, даже… разочарованно. Темный маг собирался убить его и теперь расстроен тем, что у него ничего не вышло? Но разве Лавр не был нужен Министерству живым?

— Не зря, значит, говорят, что каждый завершит свой цикл так, как ему было предначертано звездами, — произнес волшебник, возвысившись над Лавром. — Однако даже звездам не чужды ошибки.

Он направил острие своей палочки на лежавшего у его ног колдуна.

— Ты даже представить себе не можешь, как велико мое желание спалить тебя и даже пепла не оставить. — Губы мужчины скривились, а на переносице появились глубокие морщины от испытываемого волшебником раздражения. — Если бы ты на смерть разбился, то я мог бы просто развести перед заказчиком руками. Мол, так получилось. Всякое бывает. Принес бы твое переломанное тело в доказательство своей непричастности к твоей кончине. Но ты все еще дышишь. И зыркаешь на меня этими своими глазами…