Когда я была уже близко, Шаян резко вышел из меня и я пискнула, когда он, перевернув меня на живот, вновь припечатал меня к простыням. Я задрожала, когда он провёл рукой по позвоночнику, а затем его рука отвесила шлепок на мою ягодицу. От еле ощутимой боли я замычала в простыни, ощущая, как верховный баргат вновь нависает надо мной, придавливая меня своим телом.

— Непокорная, дерзкая, — один его голос толкал меня практически на грань. — Моя.

— Твоя.

Он вновь вошёл в меня, в этот раз стремительно наращивая темп и впиваясь пальцами в мои ягодицы.

Уже не в силах сдерживать стоны я пыталась сдерживать их, уткнувшись в матрас, за что получила ещё один шлепок.

— Я хочу слышать тебя.

Подчинившись, я перестала понимать что-либо, когда Шаян углубил проникновение, врываясь в меня всё сильнее. Я отвечала ему, отдаваясь без остатка и понимая, что вряд ли смогу когда-либо представить подле себя иного мужчину.

Он владел мной. Всей.

Мыслями, чувствами, сердцем и телом.

Мне теперь не забыть его никогда, ведь я влюбилась в него страстно и так, как никогда не любила.

Моя магия пела песню внутри, кровь кипела, а сила Шаяна откликалась на этот зов, дурманя мне разум ещё больше и больше.

Мы оба сгорали в этих чувствах, эмоциях и экстазе, позволяя первобытной страсти сжечь нас дотла.

Шаян ускорился, беря глубоко и грубо, и меня захлестнуло волной такого мощного оргазма, что мне показалось — наша магия вырвалась, и разметала все вещи в спальне баргата, разметав в щепки прикроватную тумбу и пробив дверь шкафа. Я извивалась под ним, выгибаясь дугой, пока он продолжал толчки, понимая, что эту ночь я не забуду никогда.

Когда же обмякла, Шаян снова сменил позу, а я не сопротивлялась.

Беря меня вновь и вновь, он толкал меня познать те свои стороны, которые годами томились в самой глубине моего тела и мыслей.

Я больше не могла думать ни о ком другом, кроме него.

И том, что теперь я точно тонула в этом океане, без возможности выбраться.

А любовь к верховному баргату лишь быстрее тянула меня на дно, будучи самым большим камнем из тех проблем, которые я себе нашла.

***

Рассвет застиг меня в объятиях Шаяна, когда я полностью обессиленная спала на его могущей груди. Сердце баргата мерно отбивало свой ритм под моей щекой, баюкая меня.

Нехотя разлепив глаза, я увидела, как вокруг нас кружатся перья, выбитые из матраса. Вчера мне не показалось, мы действительно разбили дубовую тумбочку в щепки, заставили шкаф накрениться, а ножки большой кровати подкоситься.

Несмотря на то, что во мне абсолютно не было ни крохи сил, я не жалела о произошедшем. Но в глубине нарастало какое-то чувство тревоги, подсказывающее, что надвигается что-то плохое.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, я приподняла голову и посмотрела на умиротворенное лицо Шаяна: такое расслабленное во сне, по-мужски притягательное и такое… любимое.

Я не знала, как так вышло, что я от дикого страха к нему докатилась до произошедшего ночью, но точно могла сказать: я люблю этого мужчину. Каким бы он ни был и какую бы опасность для меня ни нёс.

Его длинные чёрные ресницы трепетали во сне, а греховные губы напоминали о том, где они вчера побывали, мгновенно заставляя меня покраснеть.

Но всё же, даже несмотря на то, что в моей голове до сих пор не было ни единой мысли, я продолжала ощущать нарастающее чувство, что уже близится что-то плохое.

Переведя свой взгляд со спящего баргата на окно, за которым занимался алый рассвет, я еле слышно вздохнула.

Моя Пустая сила шептала мне, что я должна приготовиться, чтобы суметь дать отпор. И намекала на то, что теперь мне придётся выбрать сторону.

Совсем скоро все мои тайны вскроются, и мне придётся поставить всю себя на что-то или на кого-то. Отведённый мне Шаяном месяц подходил к концу. Но не это было той причиной, что закручивало тревогу в тугой узел внутри живота.

Теперь я уже не ощущала, а точно знала, что грядет тьма. Тягучая и непроглядная, и лишь огонь сможет осветить её, чтобы не дать всему миру сгинуть в её пучинах.

И что Кайл уже сделал свой ход, отвлекая и меня, и Шаяна, чтобы погубить нас обоих.

Шаян

Моя спальня превратилась в сущий хаос щепок и перьев, но заметил я это лишь проснувшись под утро.

Впрочем, так или иначе, данный урон как нельзя лучше отражал то, как сказывалось на моей жизни появление Ребекки.

Эта девушка была неукротимым пламенем, хаосом и невероятно противоречивой натурой, превращающий рутину во всплеск ранее неведанных эмоций. Я утонул в ней, разбился без остатка, и не задумывался о том, что могло быть что-то иначе.