Ведро со скрипом опускалось вниз. Получается, кажется. Молодец, Катя. Правда, тащить его обратно было тяжелее – стоило чуть ослабить давление на рычаг, как наполненное ведро устремлялось вниз. Зато теперь ясно, отчего у деревенских барышень такие сильные руки.

Наконец, ведро было благополучно водружено на бортик колодца. Я зачерпнула воду ладонями. Свежая. Ни намека на затхлость. Что ж, одной проблемой меньше – обезвоживание мне не грозит.

Вдоволь напившись, я вернулась в дом. Несколько минут повертелась в торговом зале, размышляя, как поступить. Ответ нашелся сам собой, когда в ноздри попала очередная порция пыли, которая властвовала здесь безраздельно.

Что ж, если придется задержаться тут на неопределенное время, не лишним будет навести порядок. Хотя бы минимальный – иначе я попросту задохнусь.

К тому же физический труд помогал упорядочить мысли – пока руки были заняты делом, мозг составлял план действий.

Оконные створки поддавались неохотно, со скрипом, и чтобы открыть их, пришлось заплатить двумя сломанными ногтями. Но дело того стоило – как только внутрь попал свежий воздух, дышать стало легче.

Наполненный светом и воздухом дом смотрелся уже поприветливее. Но и масштабы запустения открылись во всей красе: пыль, грязь, паутина по углам...

Подгоняемая любопытством, я вернулась в мастерскую. Швейная машинка напоминала первые модели «Зингера» - я никогда не работала на таких, но видела в музее. Чугунную станину покрывал ровный слой пыли, но сама конструкция была в идеальном состоянии. Ножной привод тоже функционировал, хоть и со скрипом. «Ну, это не беда, можно смазать или отрегулировать», мелькнуло в голове. Я тотчас одернула себя. Не о том думаешь, Катя.

А сама так и продолжала крутиться возле машинки. Вот уж действительно - настоящий антиквариат. Я провела кончиками пальцев по рукаву, стирая пыль. «Фабрика «Годфри и сыновья», гласила выгравированная золотыми буквами надпись.

Рядом, на краю рабочего стола лежал пыльный отрез желтой ткани. Шелк. Натуральный.

...Мастерская оказалась настоящей сокровищницей. Чего здесь только не было! Ткани, фурнитура: шерсть, кружева, пуговицы, бисер, цветастые мотки лент... Все это было разложено по полочкам, ящикам и шкатулкам: госпожа Левер явно ценила порядок.

В нише под подоконником лежала стопка журналов, названия которых окончательно убедили меня в том, что я каким-то образом перенеслась в другой мир. «Новинки эльфийской моды. Весна-лето 785-го», «Дикий шик: перенимаем традиции викингов»

Краем глаза я поймала собственное отражение в напольном зеркале. Старичок Таф принял меня за внучку госпожи Левер. Но не могу же я вот так просто занять ее место! Во-первых (и в главных) это незаконно, а во-вторых, даже если Кейт не вернется, обман все равно очень быстро раскроется. Уже хотя бы по той простой причине, что я ничего не знаю ни о самой Кейт, ни о ее бабушке. Любому, кто знал их, достаточно поговорить со мной пять минут, чтобы понять - перед ним самозванка.

Но с другой стороны... Идти-то мне некуда. И не к кому. По крайней мере, сейчас. Я вздохнула. Хочешь-не хочешь, а придется задержаться тут хотя бы на несколько дней. Освоиться, осмотреться. А там видно будет.

В подсобке нашлась швабра, совок, несколько метел и пылебойка. Отлично.

Первым делом я взялась за шторы. Не знаю, сколько времени это место стояло покинутым, но пыль въелась в портьерную ткань так сильно, что за ней едва угадывался настоящий цвет. Пришлось снять.

В дальнем конце участка стояли несколько шестов с натянутыми меж ними веревками. Губы сами собой растянулись в улыбке – эти сушилки-выбивалки очень напоминали те, что стояли во дворе нашей девятиэтажки, когда я была еще ребенком.

При мыслях о доме внутри опять заворочался страх. Подумаю о нем позже. А сейчас займусь шторами.

Пришлось замотать нос тряпкой, чтобы не надышаться пылью, клубами вылетающей из портьер, пока я отбивала их пылебойкой.

Следом пришла очередь постельного белья из спальни Кейт: я решила, что, если высшие силы не вернут меня обратно до вечера, переночую в ее комнате.

Я стащила с кровати покрывало и простыню, сняла наволочки с подушек и пододеяльник с одеяла. Свалила все в кучу на полу и огляделась. Ощущение неуместности происходящего и самого факта моего пребывания здесь было таким осязаемым, что тянуло под ложечкой.

Свалилась с потолка (причем в прямом смысле), а теперь хозяйничаю в чужом доме. Как-то это… неправильно.

Взгляд ухватил небольшой портрет в круглой рамочке. Он стоял на верхней полке стеллажа, и оттого не бросался в глаза.

В груди беспокойно закопошилось странное чувство, когда, подойдя ближе, я взяла его в руки, чтобы рассмотреть. Девушка на портрете отдаленно напоминала меня саму. Не двойник – нет, но сходство, определенно было. Форма лица и губ, те же карие глаза и темные волосы длиной ниже плеч. Даже во взгляде и улыбке имелось что-то общее.