— Понимаете ли, Ольга Дмитриевна, мне очень важно знать о той особе, о существовании которой вы рассказали нам с братьями в прошлую нашу встречу. Всё же её сын — тоже наш племянник. Ни Иван, ни Илья, ни Игнат не желают поддержать меня в розысках, а мне нет покоя, пока я не найду нашего самого младшего, — Наталья Павловна вздохнула, глядя в потолок, а я отчётливо увидела — лжёт.

В чём же? В том, что хочет найти родственника? Или в своих мотивах?

— И чем же я могу вам помочь? — нужно же узнать, да?

— Вы ведь некромант, вы можете расспросить нашего батюшку ещё раз.

В смысле — ещё раз? Его ж того, отпели и похоронили?

— Что-то я не понимаю вас, Наталья Павловна. Я расспросила его, пока это ещё было возможно, но сейчас-то уже нет, так ведь?

— Некромант может поднять и того, кого уже похоронили, я слышала о том, как близ Александровского целый погост подняли! Мне столько не нужно, мне только с батюшкой бы ещё разочек поговорить, да и только, — теперь Наталья Павловна смотрела в упор, не сводя с меня глаз.

Что ж, я тоже умею в упор. И я маг, да какой, а она — нет. Поиграем в гляделки?

Она ожидаемо сдалась — сразу же.

— Понимаете, Наталья Павловна, тот маг, который поднял погост, пойман и сидит сейчас в антимагических кандалах. Потому что тревожить покой умерших запрещено, это противно и божескому закону, и человеческому. Всё, что желал узнать Иван Павлович, вы узнали, а далее — я думаю, найти человека несложно. И если вы желаете познакомиться с братом — то бог вам в помощь, вам это удастся, я думаю. Мало ли законных способов разыскать того, кто нужен?

— Так вот не вышло теми способами, — бросила Наталья Павловна, поджав губы. — Даже наш управляющий Опятьев не нашёл, а он мастер отслеживать — куда деньги вложены да как дальше применились. Ничего не нашёл. Никаких следов, ни единого.

— Наличкой рассчитывались? — понимающе спросила я. И пояснила в ответ на недоумённый взгляд: — Из рук в руки, не через банк, а лично.

— Очевидно, так, — Наталья Павловна снова поджала губы.

— Отпустите их, и деньги, и людей, — я снова глянула на неё посуровее. — А будет на то божья воля — все сыщутся.

— Божья воля божьей волей, — усмехнулась Наталья Павловна. — Как говорят — до бога высоко, до царя далеко? И — на бога надейся, да сам не плошай? Ну вот я больше и не оплошаю.

Я не поняла, что она сделала — только лишь услышала скрип, а потом пол разверзся подо мной, и я куда-то рухнула вместе со стулом.

Это оказалось больно, потому что упала я на тот самый стул, и ещё на что-то, и не пойми, куда. И очень обидно — потому что гадина Наталья, простецовый простец, обошла на повороте меня, охренительного мага. Как так вышло-то вообще? Почему я не подумала, что у неё могут быть сюрпризы в запасе, если я откажусь?

И никаких гарантий, что она не взялась бы пакостить, если бы я согласилась, да? Написать очередной донос на паршивого некроманта, а самой прикинуться белой и пушистой, так? Впрочем, некромант, поднявший кого-то на кладбище, в любом случае виновен, и даже незнание закона, как мы понимаем, ни от чего не освобождает. А я закон знаю, ибо не просто так, а выпускница академии, хоть и не полного пока курса.

Так, я вообще встать-то могу? И где я нахожусь, что это за подземелье?

Пара серебристых шариков осветила каменный свод — ничего так подземелье, да. Сверху никакого люка — очевидно, Наталья его закрыла. И кажется, это не помещение, или не просто помещение, но — из него не менее трёх выходов, вот как.

Я отпихнула сломавшийся стул, поднялась с полу, потёрла ушибы. Кажется, стою, но болит левое плечо и на голове шишка. Шляпа укатилась куда-то, да, на улице значительно потеплело наконец-то, и я дня три как переоделась в пальто и шляпу, и памятные ботиночки. И где теперь та шляпа, спрашивается?

Пришлось выпустить ещё пару шаров и осмотреться более детально. Шляпа нашлась сразу же, она просто откатилась в угол. Булавка, которой она крепилась к причёске, погнулась, но осталась цела. Я вернула шляпу на голову и запустила по шарику в каждый из возможных выходов.

И чуть не заорала, когда услышала шевеление в одном из них. Что поделаешь, это ночью на погосте я уже не боюсь, потому что работа такая. А в странном подземелье — боюсь.

Но когда человек показался и я смогла рассмотреть, кто это, то очень удивилась, а не испугалась ещё больше. Потому что передо мной стояла Ариадна Яковлевна Вострова, и она-то как раз была перепугана совершенно.

— Что вы здесь делаете? — спросили мы обе хором.

Ариадна Яковлевна была совершенно не в форме — зарёванная, в руках рваный платочек, причёска растрёпана.