— Может быть, и сказать, — не стал спорить Болотников. — Но я сомневаюсь, что он теперь станет предлагать вам подобное.

— Уже посмотрел и проникся, как я понимаю, — рассмеялся Соколовский. — Там тёща Зимина такой шум подняла, когда Ольга Дмитриевна с покойным Петрухой беседовала — все собрались, от Носова до отца Павла. Теперь Ольгу Дмитриевну там весьма уважают.

— И это хорошо, что уважают, — кивнул Болотников. — И как раз об этом имею ещё один вопрос к уважаемой Ольге Дмитриевне.

— Да? — я вся внимание.

— Что там у вас с Лукерьей приключилось, что вы взялись новое жильё искать?

Вот это сейчас было неожиданно.

— Я? Новое жилье? Искать? — ну Лукерья, ну учудила!

— А разве нет? — уточнил Болотников.

— Я бы может и взялась, потому что не всегда хочется смотреть на её недовольное лицо, да и холодно у неё. Если бы господин Соколовский меня не спас, я бы уже совсем замёрзла. Я тут, понимаете ли, даже договорилась, чтобы понимающий человек мою комнату посмотрел и подсказал, как утеплить, потому что всё необходимое уже сделали, но оказалось недостаточно. Но если госпожа Лукерья настолько не желает меня видеть в своём доме, то я тоже не собираюсь её обременять.

— Чего это она? — встрепенулся Соколовский. — Сдаётся мне, Ольга Дмитриевна не обременяет её нисколько, она дома только спит и иногда обедает, не так всё это и сложно. А я уеду — на неё повалятся мои обычные дела, и вовсе времени не останется.

— Мне самому это внезапно сделалось интересно, — поднялся Болотников. — Настолько интересно, что я даже готов расспросить саму Лукерью. Она не сама мне это сказала, а Федота своего отправила, с ним передала. Потому, что не хотела врать мне в глаза, не иначе.

— Я тоже послушаю, — Соколовский поднялся разом с Болотниковым, и мне показалось, что от него летят серебристые искры. — Мало того, что Ольга Дмитриевна живёт в холоде и терпит нападки этой особы, я сам вчера был тому свидетелем, так эта особа ещё и чем-то недовольна? Видимо, мне придётся сначала найти для Ольги Дмитриевны другое жильё, а потом уже отправляться выяснять наш животрепещущий вопрос.

— Не пугай её, смертушка, пуганая она, — вздохнул Болотников.

— Зачем пугать? Просто избавить Ольгу Дмитриевну от её общества, да и пускай себе дальше живёт. Идёмте, Ольга Дмитриевна. Поспрашиваем, что ей не так, да и пусть её.

— Ты так спросишь, что не ответить не выйдет, — покачал головой Болотников. — А вдруг там такое, что лучше не копаться и не знать?

— Меня, как ты понимаешь, не испугаешь. В чём только копаться не приходится.

Что, он готов сразиться за моё благополучие с Лукерьей? А Болотникову не понравилось, что его взялись обманывать? Ну-ну, давайте поглядим, в чём там дело.

Болотников открыл портал, шагнул сам, а следом за ним я, и потом уже Соколовский.

— Лушка, коза драная, дома ли? — громко и грозно спросил большой человек.

16. Случай в Тельме

Мы выгрузились в моей гостиной, миг спустя в комнату заглянула Надежда… громко ойкнула и бросилась бежать.

— Тёть Луш, тут по вашу душу пришли! — донеслось до нас.

Лукерья появилась мгновенно — вся какая-то взъерошенная, как ворона, глаза совсем запали, в чём, что называется, душа держится. Увидела Болотникова, рот разинула, правда, тут же закрыла и поклонилась. Молча и в пояс. Разогнула спину и смотрит — прямо, открыто, без тени сомнения.

— Говори, как есть, Лукерья, чего на Ольгу Дмитриевну волочёшь? — спросил Болотников.

Спросил спокойно, но она снова съёжилась под его взглядом.

— Не волоку. Но ваше высокородие ей получше нашего дом найдёт.

— Это несомненно, но зачем обманываешь? Что она успела тебе сделать? Отвечай давай, нечего запираться! Как врать, так со всем уважением, а как за свои слова ответ держать, так молчишь?

— Отчего же, и скажу, — Лукерья снова выпрямилась. — Мало того, что с мертвяками знается, так ещё и ночами шастает, и разговоры разговаривает с кем-то за дверью, не пойми, с кем, вроде и нет никого, а вроде и есть. Мне оно зачем? Хватило уже! Деньги обратно хоть все отдам, не нужны мне они, сама проживу, без всякого мертвецкого отродья!

О как. Как всё запущено, сказала бы тётя Галя. Я взглянула на Соколовского, и прямо изумилась, как он мрачно смотрел на Лукерью чуть сбоку, из-за могучего плеча Болотникова.

— Сама-то кто? — ласково спросил Болотников. — Не отродье, но внучка? Забыла, как едва не камнями из деревни погнали? Теперь смотришь, кого бы тоже куда прогнать?

— А чего она? Куда-то шастает, и не в дверь, как люди, а…

— А как я?

— У вашего высокородия волшебный камень есть.

— Считай, что у неё тоже. И у господина Соколовского. Вот они и приходят, когда хотят и куда им нужно. А сейчас им нужно по делам службы, обоим, а они, понимаешь, твои откровения слушают.