— Как это? — от возмущения у меня даже дыхание перехватило. — Думаете, король станет вас слушать без меня? Да вы у него на таком плохом счете, что он только взглянет на вас и выгонит. Или сразу в тюрьму отправит. Нет уж, я пойду с вами. Вернее, вы пойдете со мной!

И гордо выпятив грудь, я смело зашагала в сторону королевских приемных покоев. Благо, где они расположены, уже знала прекрасно.

Однако на посту, конечно же, сидел секретарь, да и стражи не дремали, вовсе не собираясь пускать нас в запертые двери королевского святилища.

— Я же вам уже сказал, монарх занят! — еле сдерживая гнев, быстро проговорил подоспевший дворецкий. — Сидите ждите, вот кресла, если угодно. Только предупреждаю, государственный совет может не завершиться и до вечера. Бывали, знаете ли, преценденты.

И он отошел, уверенный, что на это раз до нас дошло.

Мы просидели в гробовом молчании минут пятнадцать, и я уже начала смиряться с мыслью, что сегодня мы к королю не попадем. Тут дверь в кабинет короля распахнулась, едва не задев замерших по обе стороны от нее мрачных стражей с саблями наперевес, и показался герцог Льерский. Выглядел он каким-то бледным.

Следом за герцогом вышло еще несколько придворных в военной форме, затем раздался голос короля:

— Завтрак мне!

Дворецкий, все это время не сводивший с нашей троицы подозрительных глаз, встрепенулся и кинулся выполнять распоряжение. Герцог увидел меня и сделав шаг вперед, вдруг замер на месте. Его глаза опасно сузились, а красивые губы искривились.

— Арина? Что вы тут делаете?

Герцог подошел и взяв мою руку, приложился к ней губами. Граф и маркиз молча смотрели на нас. Я поежилась, что сказать в ответ?

— Пришла требовать от короля расторжения нашей с вами помолвки, — надула я капризно губы.

— Почему? — удивленно спросил герцог и потом вдруг его осенило.

— Неужели после вчерашнего случая? Но ведь это же… Арина, постой!

Но меня было уже не остановить. Я пробежала в открытую дверь кабинета мимо замерших в изумлении стражей, и только когда очутилась перед королем, обернулась. Позади меня уже стояли граф с маркизом, а позади всех нервно маячил герцог.

— Вы все ко мне? — осведомился король светским тоном, доставая ложечкой подрагивающее желе из креманки. — Боюсь, я уже достаточно утомлен советом со своими безмозглыми поверенными. Так что… Арина, рад вас видеть, но…

— П-попрошу на выход! — обратился к нам бледнолицый дворецкий, который казалось, даже заикаться начал от страха. — Попрошу выйти, Его Величество будет отдыхать!

Герцог тут же вышел, не решившись спорить с судьбой. Граф и маркиз остались.

— Ваше Величество! — громко обратилась я к королю. — Вопрос жизни и смерти!

— Опять? — король недовольно приподнял седую бровь. — У вас я смотрю, это входит в привычку… Только ради вашей прекрасной матери я вас приму. Но только одну. Этим господам… — король подозрительным взглядом окинул моих компаньонов. — Следует выйти. И пусть кажут спасибо, что не прямо сейчас их арестовывают, однако, это дело времени и достаточного количества доказательств, за чем у герцога Льерского дело не станет.

Граф молча поклонился, но остался стоять на месте. Маркиз сделал нерешительный шаг к двери, но увидев, что граф стоит, тоже замер.

— Идите! — я сделала им яростный знак рукой, указав на дверь. — Идите, я все расскажу сама!

Маркиз вышел первым, за ним и граф, молча стиснув зубы.

— Виски? Кофе? Лимонад? — осведомился король, когда мы остались вдвоем. Я отрицательно покачала головой, и монарх вздохнул:

— Садитесь уже.

Я с облегчением уселась в кресло напротив королевского постамента. Ноги и впрямь почти не держали.

— Так что у вас там опять за вопрос жизни и смерти? — осведомился король, выцарапывая из креманки засахаренную клубничку. — Говорите!

Я, сбиваясь и перескакивая с места на место, рассказала всю правду о нападении пиратов на мое судно, о том, что Эмма осуждена и приговорена безвинно, о герцоге Льерском, который являлся главным зачинщиком ограблений и следовательно, предателем. Об Ариде, которая каким-то образом тоже замешана в пиратстве, а кроме того в недавнем прошлом торговала живым товаром… О том, что я не собираюсь замуж за герцога и никогда не выйду и о… моей несчастной любви к графу Сангиану, которая мучила меня с каждым днем все сильнее. Кроме того, я обвинила короля в том, что он заставил графа жениться на Ариде, тем самым отняв его у меня.

Закончив, я разрыдалась, думая, на кой черт я поведала монарху о своей безответной любви? Вот каким боком это относится к важному дело спасения моих друзей от огульных обвинений в пиратстве? Зачем я его самого обвинила? Ох, не снести мне головы…

Но к моему удивлению, король отнесся серьезно ко всему, что я сказала. И даже снизошел до того, чтобы сойти со своего постамента и погладить меня по голове в знак утешения.

— Я не заставлял графа Сангиана жениться на Ариде, — мягко произнес монарх, обдавая меня запахом фиалок исходившем от его одежды. — Он сам вызвался сделать это.