Она еще долго недовольно ворчала, пока помогала мне одеваться. Я же сидела молча, пытаясь привести хаотичные мысли хоть в какой-то порядок. Какой еще к черту граф Сангиан? Или это титул Сморчкова, который он удачно прикупил и умолчал, не желая позориться?

— А вас кто ко мне приставил? — уточнила я, продевая руки в заботливо раскрытые передо мной пышные рукава платья. — Василий Алексеевич?

Рукава задрожали, из-за них послышался рассерженный голос:

— Ну вот, опять, какой Василий? Вы о чем? Я ваша камеристка, госпожа Голока, я вам с рождения прислуживаю! И воспитываю! Неужели совсем память отшибло?

С рождения? Что она несет вообще?

— А мама? Где она?

Камеристка умолкла и тяжело запыхтела, подавая мне чулки. Она старалась не смотреть мне в глаза. Все это мне крайней не нравилось.

— Где моя мать? — я встала, полностью одетая в странное длинное платье. — Где она? Куда вы ее дели?

— Ваша мать умерла при ваших родах, — сухо бросила камеристка, забирая мою ночную рубашку и выходя из комнаты. — И на вашем месте я бы как следует подумала, прежде чем так шутить в следующий раз.

Пойти за ней я не успела, хотя и намеревалась, так как необходимо было все прояснить. Но тут в комнату вбежал гарцующей походкой вертлявый эскулап и с хитрой улыбкой достал из саквояжа бутылочку темного стекла:

— Выпейте, Арида, — произнес он. — Это поможет вам… В общем, поможет пережить все, что произошло.

Я уставилась на него. Неужели?... Он точно что-то знал!

Схватив доктора за лацкан серебристого сюртука, я притянула его к себе, прошипев:

— Пережить что? Что ты знаешь, негодяй, говори!

— Глазки доктора забегали, и он проблеял нечто совсем невразумительное:

— Пережить перенос души и сознания. Не каждый день случается подобное.

Я схватила пузырек из темного стекла, который лекарь все еще держал в руке, отвинтила крышечку и не раздумывая, залпом опрокинула содержимое в себя. Язык защипало: в рецепте микстуры, вероятно, использовали жгучий перец. Слезы выступила на глазах и задыхаясь, я переспросила:

— Какой перенос? Куда? Что это за место?

Микстура моментально начала оказывать свое благотворное воздействие, потому что мозг мой чуть затуманился, а все проблемы как бы отодвинулись. Я выдохнула, почти успокоившись, присела на кушетку и повторила свой вопрос.

Лекарь забрал у меня пустой пузырек и спрятал в саквояж. Затем немного помолчал, повернувшись ко мне спиной, развернулся и выдал:

— Дело в том, что кем бы вы ни были раньше, теперь у вас другое имя, вы в другом мире и зовут вас по-другому, хотя, возможно, и похоже… У вас другая жизнь, иная судьба, и все, что было в прошлом, следует забыть. Для вашей же пользы.

Пока я, выпучив в изумлении глаза, пыталась выдавать из себя хоть, слово, лекарь дополнил:

— Теперь вас зовут Арида Белль Эро Фонт, вы единственная дочь богатого купца Октавия Белль Эро Фонта, находитесь в государстве Пандион, точнее, в его столице, в городе Петара. Вам на днях исполнилось восемнадцать лет, и через пару дней вы выходите замуж за сиятельного графа Сангена Сангиана.

Опять этот граф! Да что меня все вокруг пытаются замуж выдать??

Лекарь, повеселев от того, что я не пытаюсь выбить ему зубы, продолжил с улыбкой:

— Считаю, вам крупно повезло.

— Да? — иронично уточнила я.

— Ага, — охотно ответил вертлявый эскулап. — Заклятье переноса выбирает на роль заместителя человека, у которого дела в его мире обстоят наиболее печальным образом.

Тут я была с ним согласна.

— То есть эта ваша… Арида, — я с трудом произношу незнакомое имя, которое теперь стало моим. — Она теперь что, в моей шкуре там?

— Да, — склонил голову лекарь. — И думаю, ей придется несладко.

— Еще бы, — согласилась я, вспомнив Сморчкова. — Она сильно пожалеет, что пошла на этот… перенос.

На это месте меня осенила внезапная мысль, и я подпрыгнула от нетерпения на кушетке. А внешность… Моя внешность, над которой я усердно работала, сохранилась?

Я увидела высокое зеркало в резной золоченой раме в простенке между окнами и кинулась туда, чуть не снеся по пути длинной юбкой щуплого лекаря. Эскулап едва успел отшатнуться, отшатнуться, прижимая к груди драгоценный саквояж.

Я застыла перед зеркалом. Что ж, если шок и случился, то исключительно приятный… Я была похожа на себя прошлую, но некоторые важные изменения все же присутствовали. Во-первых, на мне было длинное голубое платье из тонкой шерсти, которое красиво обрисовывало фигуру, делая ее какой-то очень женственной. Рюши на рукавах, изящный золотой орнамент на подоле и вороте, шикарные кружева всюду. Столь глубокие вырезы я никогда не носила. Теперь, видимо, придется…