— Нет, любимый. Давай я запомню твоё предложение и сама тебе скажу, когда буду готова к браку. Вилерианки ведь сами могут предложить на них жениться, так?

— Так, — кивнул он. — Но вдруг ты застесняешься или забудешь? Нет, я буду предлагать, пока ты не согласишься!

В голосе звучало столько решительности, что проще было скинуть его с дирижабля, чем переубедить.

— Хорошо, но тогда предлагай не чаще раза в месяц.

— Нет. Это слишком редко. Я буду предлагать каждый день, — безапелляционно заявил он.

Нет, вы только посмотрите! Вот стараешься, лишаешь человека девственности, а он потом такое заявляет! Ни стыда, ни совести! Ничего лишнего!

— Раз в неделю, иначе просто надоест, — сдалась я и смилостивилась: — Но если я забеременею, то разрешено внеочередное предложение.

Мейер просиял.

— А жить ты будешь со мной?

— Конечно, а где ещё мне жить? Кстати, на какой стадии готовности твой дом?

— Ну-у-у... — неуверенно протянул Мейер. — Жить там пока нельзя. Но мы можем пожить у Эла. Или в гостинице.

— В гостинице так в гостинице, — покладисто отозвалась я.

Жить с родственниками Мейера я теперь была согласна только при условии, что рожу их сама.

Возникшую паузу использовала с толком — поела и выпила половину кувшина ягодного морса.

— Кстати, у меня для тебя подарок. Он будет ждать в Листаматуре.

— Что за подарок? — заинтересовалась я, хлебнув ещё немного морса, хотя лезло уже с трудом.

— Секретный. Но такой, который нельзя купить. Особенный.

Портрет? Ну наконец-то!

— Обожаю подарки, сделанные своими руками, — промурлыкала я, обнимая своего вилерианца.

— Тогда хочешь, я сделаю тебе массаж? — вкрадчиво предложил Мейер.

— Хочу! — мечтательно протянула я.

Только полная дура откажется от массажа, сделанного любимым человеком. А я хоть иногда и дура, но не полная. Очень даже стройная.

Про массаж нужно сказать отдельно. Очень много вопросов к мастеру. Крайне непрофессионально оказанная услуга. Во-первых, массажист был гол. Во-вторых, его больше заботили ягодицы и бёдра, чем спина и шея. В-третьих, он постоянно тёрся об меня своим аргументом, что наверняка нарушало мои потребительские и клиентские права. В общем, стыдоба, а не массаж. Обязательно потребую ещё один сеанс.

Все вопросы о наказании для коны Ирэны и коны Ваендис, нашем будущем доме и даже подарке, о котором с плохо скрываемой гордостью говорил Мейер, оставила на завтра. Всё, на сегодня я кокос-никакос.

Когда за окном закатные лучи окрасили наливающиеся весенней прелестью долины вокруг озера Фай, мы с Мейером счастливо уснули в объятиях друг друга. Сытые, довольные, обретшие новый опыт, неженатые, но всё равно до ужаса счастливые.

Глава 28. Дистиллированное счастье

Листаматур встретил нас бушующей весной — цветущей, пахнущей и заряжающей жаждой жизни. Всё вокруг летало, кружило, благоухало, щебетало и распускалось. Совершенно невозможно было смотреть на мир без широченной улыбки, особенно если учесть, что поводов улыбаться — целый дирижабль.

Я смотрела на Мейера и лопалась от совершенно неконтролируемого, взрывающегося внутри маленькими фейерверками счастья. Видимо, эти фейерверки меня заодно и оглушали, потому что ничего, кроме своего возлюбленного, я не видела, не слышала и не воспринимала. Куда там льифу, организм сам себе фабрика по производству самого тяжёлого наркотика, достаточно просто влюбиться взаимно. А что чувства взаимны, не сомневался никто. Это было очевидно даже перилам и сходням.

Весь мир вокруг утопал в нашей любви, и мы с Мейером никак не планировали этому препятствовать.

— Сначала завезём вещи в гостиницу, а потом сюрприз, хорошо? — заговорщически сиял глазами Мейер.

— Как скажешь, — мартовской кошкой мурлыкала я.

Несмотря на все пытки (даже кисточкой), Мейер так и не признался, что за сюрприз подготовил, поэтому сейчас оставалось только подпрыгивать от нетерпения и торопить его.

Мы остановились в небольшом гостевом доме не очень близко к центру, но зато рядом с домом, что строил Мейер. Место он выбрал потрясающе красивое — с небольшой возвышенности открывался шикарный вид на город, городскую стену и широкое русло быстроводной Листы, на берегу которой стоял Листаматур. С высоты птичьего полёта город оказался совсем немаленьким. Он занимал верхушку большого срезанного скалистого холма, что делало подступы к нему максимально неудобными. Словно кто-то поместил торт с кремовыми домиками на круглый, выточенный из мрамора пьедестал.

Гостевой дом стоял в начале той же тупиковой улицы, что и купленный Мейером участок, только тот располагался в самом конце.

Изначально мы планировали оставить вещи в отеле и сразу отправиться к «сюрпризу», а на стройку идти позже, но стоило мне увидеть светло-серые стены в окружении цветущих диких зарослей, как тут же захотелось попасть внутрь.

— Покажи дом! Ну пожалуйста, — тянула я любимого за рукав.

— Это долго, а нас ждут, — улыбался Мейер, но по довольному лицу было заметно, что он вот-вот сдастся.