Для Анны он был самым близким человеком. И я сейчас ощущаю его так остро. Вдыхаю запах его одеколона, вспоминаю поцелуй...

— А лимонные пирожные? — щурится он. — Продолжаешь заказывать их в кондитерской Боба?

Я ничего не знаю о лимонных пирожных. Да и смешно об этом говорить — лицо у мужа каменное, холодное. В глазах читаются противоречивые эмоции.

— Что ты делала в банке? — спрашивает он.

— Это вас не касается, генерал Грэхем, — отвечаю я.

— Почему отказалась от моей фамилии? Что ты творишь, Анна? — продолжает он и заводит мотор.

— Куда мы едем? — волнуюсь я.

— Разговор есть, — кидает он небрежно.

Против лома нет приема, поэтому отворачиваюсь к окну и смотрю на улицу. Салон винтажного автомобиля отделан красным деревом и кожей. Все тут буквально кричит о статусности и власти.

Анна цеплялась за это вот все. А мне не нужно. Я другой человек, хочу построить счастливое будущее самостоятельно.

Никогда я не соглашусь на золотую клетку. Не стану игрушкой властного самца.

Силой воли отметаю эмоции Анны. Стараюсь не прислушиваться, не копаться в ощущениях. Помогает.

Я гляжу на мужа Анны уже трезвым взглядом Яси. Вижу чужого жесткого человека, холодного и упрямого. Об такого можно запросто разбиться, если позволить себе размякнуть.

Хотя, он не совсем человек. Надо будет почитать что-нибудь о драконах. Сидя рядом с ним, я ощущаю силу и тяжелую энергетику.

Генерал останавливает автомобиль у небольшого ресторана с полосатыми навесами.

— Что это значит? — спрашиваю я, но он не удостаивает меня ответом.

Прикусываю губу по старой дурной привычке и ловлю нечитаемый взгляд генерала. Быстро открываю дверь и выскакиваю на улицу, не дав ему возможности проявить галантность.

Детский поступок, знаю, но в стиле Анны. По промелькнувшей на его губах усмешке, понимаю, что угадала точно. Мне удалось скопировать импульсивность его жены. Также замечаю, что он берет с собой папку с бумагами, которую достает из бардачка.

Мы идем к дверям и Рэм тихо произносит:

— Я в отпуске. Он продлится где-то полгода. Но, как женюсь, потребую перевода обратно на восток.

— Сделаете наследника и сразу уедете? — стараюсь говорить самым невинным тоном, но не получается — ехидные нотки все же проскальзывают.

— Да, — отвечает Рэм.

Бедная, бедная будущая жена генерала. А я мысленно потираю руки. Пусть уезжает.

Рэм проводит меня к столу, подвигает стул и делает заказ официанту. Я не успеваю и рта раскрыть, потому что он заказывает и для меня. Возражать не решаюсь — ему вкусы жены явно хорошо известны.

Приносят лимонные пирожные и черный чай без сахара. Себе генерал берет кофе.

— Так и знал, что ты снова врешь, Анна, — раздраженно замечает он. — Стараешься оттянуть развод?

— Не правда...

— Подпиши соглашение, — он кидает передо мной папку.

— Я ничего не затягиваю, — наклоняюсь к нему через стол и зло чеканю слова, — я отказываюсь от ваших подачек, от вашей фамилии и знать вас больше не желаю. Понятно?

Глаза Рэма леденеют, на щеках дергаются желваки.

— Гордая стала?

А его взгляд заставляет ёжиться. Под внешней коркой льда я угадываю сильное желание. Нет, генерал сама респектабельность, но я знаю, кожей чувствую, что он сейчас мысленно меня раздевает.

— Мне позвонили из банка, — продолжает он. — Что за дело ты затеяла? Признаюсь, ты умеешь удивлять, Анна.

Злиться глупо. Все равно расшибусь об его железную невозмутимость.

— Хотела заняться предпринимательством, — равнодушно пожимаю плечами. — Так, цветочный магазин открыть. Или шляпную лавку.

Говорить правду не хочу. С него станется разрушить мне планы.

— В банке тебе не дадут денег, я позаботился об этом, прости, — произносит он задумчиво. Некоторое время смотрит на меня, а потом вдруг ошарашивает, — если и правда решила заняться чем-то стоящим, приходи ко мне, Анна. Я дам денег на шляпный магазин. Сколько понадобится.

Я очень удивлена. Смотрю ему в глаза и понимаю, что есть подвох.

Вот только какой...

— Удивительная щедрость.

— Я серьезно, — кривовато улыбается он, а от самого буквально тянет опасностью.

Чутье подсказывает, что дав мне деньги на бизнес, он захочет все контролировать.

Рэм встает и кивает на бумаги.

— Давайте уже разведемся, — устало говорю я и тоже поднимаюсь на ноги. — Не нужны мне ваши автомобили.

Он явно насторожен. Забирает бумаги со стола и роняет: