Дико смотрелся этот молодчик в ало-золотом вицмундире с гербом «Корибут» на всю спину, это посреди земщины-то. Снага в беседке аж бырлом подавились, когда он меня ясновельможным паном обозвал.

Похоже, Иеремия Михайлович, несмотря на помутившийся после атаки менталиста рассудок, сохранял значительное влияние в делах Збаража — главного домена Вишневецких — раз его всемогущая женушка (бабушка моей Ядвиги) наложила печать и свою одобрительную резолюцию на конверт.

На самом деле получить рыцарский титул от деда своей девушки, даже невесты — это явно не то, о чем мечтает настоящий мужчина. Несолидно, да? Типа как если б тесть квартиру купил и молодым подарил. Но это с одной стороны. С другой стороны — сумасшедший старик ведь даже не потребовал от меня вассальной клятвы. Просто — нате вам по морде, сэр рыцарь, вы в дерьме. Несмотря на явные беды с башкой, Вишневецкий знал, что делал. И Горынь мне пожаловал недаром… У него были на это свои резоны, и поиметь с меня он точно намеревался не меньше, чем отдал.

А у меня как раз образовалось свободное время: уроки стояли только во вторую смену, с пяти часов, так что я мог потратить почти весь день на поездку в свои владения. Благо, дорогу до озера Горынь я знал прекрасно: оно имелось и в том мире, и в этом.

Осмотрев квартирку. я вздохнул: уютное место, соседи хорошие… За каким бесом мне еще и поместье? С другой стороны, я ведь всегда мечтал про дачку, тачку и собачку… Тачка есть, классная. Дачка — намечается! И не десять соток, а двадцать гектаров, это — ого-го! Латифундию можно завести и бамбук сажать.

Зачем? Ну, чтоб курить бамбук, конечно. Ничего другого такой мелкой сошке в высшем свете, среди аристократии, делать все равно не остается.

Щелкнул замок, дверь закрылась. Я сбежал вниз по лестнице и столкнулся с Отто Шифером, который стоял на крыльце, сунув руки в карманы.

— Хуеморген, — сказал он.- Слушай, а ты что — правда аристократ теперь?

Я поднял руку с перстнем на уровень своей груди и его лица и проговорил:

— Ну! Прикинь — Вишневецкий в воскресенье меня в рыцари посвятил. Получается, папашино наследие к нам все-таки вернулось. Сам в шоке.

— И что ты теперь? — бровь кхазада изогнулась.

— А что изменилось? У меня, может, нимб над головой сияет, или в туалет мне больше ходить не надо? Все то же самое будет, Отто. А кто меня паном назовет, как тот дурень в идиотском зипуне, так сразу по физиономии съезжу, так и знайте.

— А-а-а, ну зер гут тогда, а то мы уже… — он почесал пузо. — Думали — съедешь там или нос задирать начнешь. А так — оно и ладно. Сосед ты нормальный, жаль такого терять. А прибыток какой с этого рыцарства есть?

— Посмотрим, — я пожал плечами. — Вроде как Горынь теперь моя. Не озеро в смысле, а усадьба и участок. Поеду, посмотрю.

— Дорога там — аллес капут. Фердамте шайзе, — вздохнул он. — И это… Ну, если там отделочные работы какие или реконструкция исторического здания — ты знаешь, к кому обращаться, да?

Конечно, я знал. Кхазады — лучшие строители, даже если работают на заводе.

Дорога и вправду была дерьмовая. И ехать — прилично. Это на электричке тут от Вышемира — одна станция, через мост Днепр переехать и вуаля — приехали, остановочный пункт Сенозавод, отсюда что-то около трех километров по сосновым посадкам — и вот вам Горынь, симпатичное озеро с кувшинками, кубышками, утками, цаплями и карасями. Там, на Земле, на его берегу наши вышемирские реконструкторы любили свои фестивали проводить. Но никакой усадьбы точно не имелось. Дачный поселок, садово-огородное товарищество — это да, это было. Усадеб всяких — нет.

А если едешь на авто, то приходилось давать большой крюк! Автомобильный мост находился в стороне, и, миновав его, нужно было шуровать добрых двенадцать кэмэ по убитой-поубитой гравийке.

Вот я и шуровал. Камешки лупили по днищу «Урсы», машину трясло и мотало из стороны в сторону. Конечно, внедорожник справлялся, но бесила такая езда неимоверно. Спас звонок от Яси:

— Привет, Пепляев! — симпатичное личико появилось на экране смартфона.

Это было уже интересно: в земщине видеосвязь в принципе не использовалась, мощности сигнала не хватало. А тут что — не земщина, что ли? Дорога вот думает, что не просто земщина, а самые задрищенские едреня.

— Ого! — сказал я. — Рад тебя видеть. А я на Горынь еду!

— Ого! — сказала она. — Понятно, почему такая связь хорошая. Там граница владений Ходкевичей, они всегда были за прогресс. А еще чего новенького?

Я отнял левую руку от руля и показал ей перстень.

— Красивая штучка. Фамильный, с гербом! Это что — отцовский? — Ядвига была в курсе истории моего отца и его решения распрощаться с дворянством.

Наверняка — рассказывала об этом и деду…

— Отцовский. У меня и документы есть с собой — ваши и наши, старые. Кто там меня встретить должен?

— Сторож, — пожала плечами она. — Судя по спискам — там вообще только две живые души: егерь, он же сторож, и дворецкий, он же садовник. Бабушка — женщина экономная, лишний штат держать не будет. Ну, теперь это твоя забота, захочешь — уволишь их, и дело с концом. Что вообще с землей делать будешь? В аренду сдашь?

— Почему — в аренду? Я про дачу давно мечтал. Приеду, оценю объем работ… Шифера помнишь? Вот, если по деньгам потяну — найму его, развернем строительные работы… На каникулах тебя приглашу: места тут благодатные!