Немного поколебавшись Васелиса всё же согласно кивнула. Отойдя в сторону, она пропустила медсестру, и сама вошла. Аккуратно поправив потускневшую прядь, нежно коснулась бледной щеки подруги.

— Я ненадолго. Лишь кофе попью.– обернувшись, девушка поймала удивлённый взгляд медсестры.– Доктор говорит, что она может слышать нас. Поэтому мы стараемся вести себя так, будто она в сознании.

— Я вас понимаю. Так хочется, чтобы близкие знали о нашем беспокойстве за их жизни.

— У вас не больше получаса.– предупредила девушка, покидая палату.

— Нам больше не потребуется.

Ответ девушка не услышала. Как и не увидела недобрый огонёк в глазах медсестры. Став у кровати больной, медсестра стянула с лица медицинскую маску. Если бы только пациентка видела чьё лицо скрывал белый кусочек ткани. Убрав маску в карман, Виктория наклонилась к самому лицу Мары.

Она внимательно разглядывала каждую чёрточку чужого лица. Подмечая каждый изъян. Бледность, тёмные круги под глазами, пожелтевшие синяки и заживающие раны.

— Бедненькая. Наверное, тебе было ужасно больно.– тыльная сторона ладони осторожно прошлась, поглаживая от виска к впавшим скулам и до подбородка. Тонкие пальцы нежно сжали беззащитное горло.– Ненавижу тебя, тварь.– мурлыкал сладкий голос, а в глазах Виктории сияло безумие и ненависть.– Ты должна сдохнуть за то, что забрала у меня самое дорогое.– пальцы сжались сильнее.– Я лично позабочусь об этом. Ты отплатишь мне за всё.– прошипела она, сдавливая до придела.– Нужно было исчезнуть, как я советовала.

Со злостью она стянула кислородную маску с лица Марены. Тело забилось в конвульсии. Приборы словно сошли сума. Всё пищало и сигналило. Пытаясь удержать бьющееся в конвульсиях тело Мары, Виктория села верхом, душа её уже двумя руками.

Ещё секунда и всё будет кончено. Похитительница чужих мужчин умрёт. Виктор будет отомщён. Что потом неважно. Виктория жадно впитывала каждую конвульсию, каждый хрип. Тепло жизни, уходящее сквозь пальцы. Игры с куклами Виктора не шли ни в какое сравнение с настоящей властью над ещё живым человеком. Адреналин кипел в крови слаще мёда и пьянил сильней пузырьков шампанского. Возможно, потом она будет вспоминать этот момент как самый прекрасный в своей жизни. Момент, когда эта рыжая тварь сдохла у неё на руках.

В доли секунды с силой её оторвали от столь сладкого занятия, приложив лжемедсестру о стену. В ушах не свершившегося убийцы шумело море, а перед глазами мелькали мушки. Проморгавшись, она увидела мужчину, стоящего над бездыханным телом Мары.

Ей показалось, что это сам Виктор явился за душой мерзавка. Но мужчина выпрямился, и бывшая секретарша увидела не менее знакомое лицо. Игнат прижимал к себе Мару словно ребёнка. Впервые она видела столь бурные чувства на его лице.

Вика хотело встать, но тут же была остановлена сотрудником полиции. Зафиксировав руки пластиковым жгутом, её ругающуюся и брыкающуюся, вывели из палаты. В комнату ворвался медперсонал и запыхавшаяся Василиса.

Все изумлённо застыли, смотря на девушку в руках Булатова.

Мара

На спокойную гладь пруда опустился ажурный кленовый лист, тут же пустив рябь по воде. За ним упали ещё парочку берёзовых, напоминающих золотые монетки. Оторвав взгляд от маленьких волн разбегающихся кругами, взглянула на дисплей смартфона. Пора бы уже им подойти. Ещё пару минут и придётся звонить. Вот тебе и держат обещание быть пунктуальными.

Набрав полную грудь осеннего воздуха, вновь устремила взгляд на гладкое зеркало озера, отражающего неподвижные свинцовые тучи. Доктор советовал почаще медитировать. По её мнению, это помогает избавиться от тяжёлых мыслей, но что-то её совет мне совсем не помогает. Полтора года живу в борьбе с воспоминаниями и мыслями. И пока что побеждают именно они.

Раз за разом представляю своё сознание большим альбомным листом. Воспоминания становились на них рисунками. И вот когда они вырисовываются одно за одним, я стираю их большим ластиком. Иногда вместо ластика использую метлу. Выметаю как сор. Днём это вполне срабатывает, но наступает ночь и от них никуда не деться.

Виктор приходит с наступлением темноты, возвращая меня в тот день. В нём умираю раз за разом.

Эти сны настолько реальны, что в них чувствую всё. Боль, ужас, отчаяние. Его дыхание на коже, прикосновения, камни давящие в спину и запах. Это сводит с ума. Особенно запах крови. Нашей смешанной крови. Запах больше всего не могу забыть. Приторно-сладкий с привкусом метала и гнили. Он заполнял мои лёгкие и горло, булькая выплёскивался через нос и рот. Я захлёбываюсь в нём и не могу откашляться. Каждый сон запечатан этим привкусом. Когда изуродованный мной Виктор целует в губы на прощание, обещая, вернутся.