Сонный паралич, мучающий меня стоит только расслабиться, доводит до истерик. Пробуждение начинается с собственного крика ужаса. Потому сплю в отдельной комнате, чтобы не пугать сына. Больше года приходится пить крепкое снотворное. С ним я проваливаюсь в тёмную бездну. Где царит только пустота и покой. Никаких снов, никаких чувств, лишь стерильная тьма.

Изредка возникает мысль окончить мучения. Отдаться тьме навсегда. Выпить снотворного больше чем полагается, и никогда не просыпаться. Потом вспоминаю, для чего боролась в тот день, зачем цеплялась за жизнь всеми силами. Тогда эти мысли отступают. Не могу так поступить с родными мне людьми. Но сны возвращаются вновь и вновь. От этих мыслей спасают прописанные доктором антидепрессанты и страх потерять душу.

После встречи с отцом, поняла, что и рай, и ад существуют. Бродить между ними не хочется. Сколько бы ни была грешна, лишать себя жизни не стану. Ада мне хватает и на земле.

От давящих раздумий меня отвлекли тёплые ладошки. Они прикрыли мир от моих глаз. Теперь я видела парк сквозь прорехи между маленькими пальчиками.

— Угадай кто?– наиграно грубым голосом проворчал детский голос над ухом.

В груди зажглось маленькое солнышко, наполняя теплом.

— Даже не знаю…– протянула я.– наверное, это мой начальник.

— Нет.

— Тогда это дедуля, сосед.

— Тоже, нет.– отозвались нетерпеливо.

— Ах, ну конечно! Это продавец мороженого, из ларька за углом!

— Ну нет же, мама!– возмутился мой малыш.– Ну ты совсем меня что ли не узнала?— запричитал Алёшка, отнимая ладони и становясь передо мной.

— Ах, это ты мой мальчик!– удивлённо воскликнула я, прижимая к себе ребёнка как можно крепче.

Губы коснулись пшеничных волос, тёплой щёчки, замёрзшего носика.

— Мама, пусти. На нас все смотрят.– постарался выкарабкаться из объятий Алёшка, уклоняя мордаху от поцелуев.

Выпустив сына из рук, поинтересовалась.

— А где папа?

— Догоняет. Я вперёд убежал.

Тут же повернула голову в указанную сторону. Походка Андрея была неодобрительно–торопливой. Хотя, когда он подошёл, дыхание оказалось довольно спокойным.

— Алексей, я просил не убегать!

— Но я соскучился по маме,– надул губки ребёнок, смотря на отца исподлобья.– а ты ходишь медленно.

Спор мог затянуться надолго, поэтому решила его пресечь в самом начале.

— Алёша, пойди и покорми уточек.– протянула полбуханки чёрного хлеба.– Только угощай всех поровну.

Отпускать малыша к озеру, не боялась. Берег от воды ограждал невысокий заборчик.

Дождавшись когда сын отойдёт, заговорила с бывшим мужем.

— Вы опоздали почти на час.

— Лёха мультики засмотрелся, поздно вышли.

— Это не оправдание. Как минимум ты должен был меня предупредить.

— Мар, может ты подумаешь, над моим предложением? Если будем снова жить вместе, нам не придётся делить Лёху. Дай мне второй шанс?

— Третий.

— Что третий?

— Ты просишь не второй шанс, третий.– мой голос звучал холодно и практически не выражая эмоций, когда внутри вся сгорала от возмущения.— Первых два ты упустил. Если дам третий буду дурой.

— Ну ягнёночек, не быть так жестока. Я изменился и многое переосмыслил.

Говоря эти слова, он сел рядом, беря мои ладони в свои. На секунду показалось, что вот-вот его взгляд пробьётся сквозь холод, но ни одна струна внутри не дрогнула. Решительно вынув ладони из рук, встала.

— Не смей меня больше называть этим глупым прозвищем. Из твоих уст оно звучит как оскорбление.– голос буквально дрожал от ярости, и поэтому старалась говорить так, чтобы меня ни слышал ребёнок.– Люди не меняются. Если повезёт меняется лишь внешняя оболочка. Но гнилая душа остаётся прежней. Ты думаешь, я не знаю, что ребёнок на все выходные остаётся с твоей матерью. Ты же только приводишь и отводишь его к ней. Так что о шансах и о ребёнке не может быть никакой речи. Ты недостоин всей той любви, которую, он тебе дарит. До сих пор разрешала тебе брать ребёнка, ради твоей матери. Она его искренне любит, в отличии от тебя. А сейчас мы уходим.

— Ты изменилась.– ошеломлённо выдохнул бывший, даже не отрицая сказанное мной.

— Конечно, изменилась. Перестала быть твоей овцой.

Глубоко выдохнув и натянув улыбку, я развернулась.

— Алёша, ты покормил уточек? Если да, то прощайся с папой и едим домой.

Выбросив остатки хлеба в воду и отряхнув ручки, сын подбежал к задумчивому Андрею и чмокнул на прощание. Взяв за руку ребёнка отправилась к дальней трамвайной остановке. Дорога к ней шла через весь парк. По пути пришла мысль о единственном минус ухода Андрея из семьи, это отсутствие семейного автомобиля. В остальном были лишь плюсы.