Так это же источник Э`Тарн, только сейчас он заставляет мое тело вибрировать, словно приподнимая над полом. Моя жена за те годы, что я ее не видел, стала намного сильнее и искуснее. Все кончается совершенно неожиданно. Зеленое свечение гаснет, и мы оба падаем на подушки.

Эмбер скатывается с меня и прижимает руки к своему животу.

– Обними...
– шепчет она, и я понимаю, что жена выдохлась, поэтому повинуюсь.

Стаскиваю с ближайшего чайного столика шелковое покрывало и кутаю в него хрупкое тело жены.

– Ты как?
– сейчас мне действительно очень за нее страшно.

Эмбер блаженно улыбается, ластясь к моей груди. Все это не укладывается у меня в голове. Жена устраивается удобнее у меня на руках и, наконец, поднимает взгляд вверх.

– Ты из-за этого заставил меня надеть повязку?

Я попросту теряю дар речи, но Эмбер ласково касается моей щеки и проводит по коже пальцами.

– Я изучала теорию магии, - произносит она.
– Много-много дней, Дэмиен, потому что мне надо было кое-кого защищать...

Повисает молчание. Жена смотрит на меня, а потом хмыкает.

– Возьми поднос и посмотри.

Но я не решаюсь выпустить из рук собственное сокровище.

Тогда Эмбер приподнимается, сама протягивает руку к тумбочке, и наконец показывает мое отражение в полированном предмете роскоши.

Я нормальный.

Растерянно касаюсь собственной щеки. За годы я забыл, как выглядит мое отражение.

– Надеюсь, это не было частью твоего плана?
– жена снова устраивается на моих руках - и я ее понимаю, Эмбер, должно быть, очень устала.
– Про Кровавого Демона рассказывают столько всего страшного...

Я вижу, как веки ее слипаются.

Кхм...
– это все, что удается выдавить из себя.

В общем, Эмбер права, мой жуткий образ - часть того, что держит в узде пиратов. И возвращение меня прежнего, скажем так, несвоевременно.

Продолжаю потрясенно сжимать в руках тело жены. Мне разом и сладко, и больно - что это, если не любовь, о которой я мечтал в юности?

Эмбер ласково проводит пальцами по моей груди и с наслаждением разглядывает лицо.

– А теперь расскажи мне, как ты стал Тюрбаном?

Мой взгляд на мгновение мечется к сброшенной на пол алой тряпке.

Вздыхаю.

– Ты правда хочешь знать?

Она кивает.

Над головой уже светят звезды. Я выдыхаю, понимая, что нам обоим следует прийти в себя, прежде чем вернуться к ждущей нас за стенами гарема жизни. Эмбер только что выполнила мою мечту, которую я даже не посмел озвучить - она продлила волшебство.

Тогда я откидываюсь на подушку, позволяю жене удобней устроиться на моей груди и подвигаю к нам тарелку с фруктами. Отрываю по одной сладкой ягоде с ветки и аккуратно кладу Эмбер в рот, мысленно прося о том, чтобы это все длилось до восхода.

Нам надо рассказать друг другу очень многое.

Я начинаю аккуратно, но мало-помалу воспоминания обретают силу, но, странное дело, мне уже не мерзко возвращаться к ним. И я перехожу к тому, как был рабом.

– Для Беатрис было в порядке вещей облить меня помоями на потеху команде или держать сутками на цепи под палящим солнцем. По ее словам, моя рожа отпугивала неудачу, Рэдфилд была суеверна.

Я вижу, как меняется лицо Эмбер, как залегает складка между ее бровями. Но не хочу останавливаться, сейчас я просто надеюсь на то, что жена меня поймет. Ведь много из того, что рассказывают про Кровавого Демона - правда.

– Все это время я думал только о Лиаме, - поглаживаю ее обнаженное плечо, губы Эмбер дергаются, как только она слышит имя сына, вижу, что рвется задать вопрос, но в последний миг останавливается. Тогда я набираю еще немного воздуха в грудь.
– Унижения, как ни странно, сделали меня только сильней. День за днем, переживая ее мерзкое отношение, я чувствовал, как в теле собирается сила.

Обычно потоки энергии в менторской связи однонаправлены от кормильца к ребенку, но что-то пошло не так, быть может, исключительно из-за моего отчаянного желания спасти сына.

– Это Беатрис прозвала меня Демоном, - вдруг поясняю я. Теперь это уже кажется забавным.
– Попросту не могла запомнить имя, но скорее даже и не старалась. А Кровавым меня назвали после того, как я вырвался из магических цепей. Парням на корабле очень понравилось то, что я наконец разделался с обезумевшей стервой, которая пугала команду до дрожи в коленях, а я единственный осмелился ей противостоять. Так я стал капитаном...

Подушечки моих пальцев кружат по коже жены, и я вижу, что, несмотря на тон рассказа, мои движения ее успокаивают. Эмбер почти спит. Ее утомила наша страсть и окончательно вымотало лечение.