— Да-да, я должна зарисовать в альбом веточки чернильного хвоста и цветки кожедуба, — встряла Бетти, для убедительности тряхнув сумкой, которая, и правда, зашуршала так, будто там действительно припрятаны бумага и карандаши.

— Хозяин вас не на свидание приглашает, а просит подняться в его кабинет, — уточнил Моргулис с таким видом, будто разговаривал с кем-то не слишком умным.

Все же предчувствия не обманули: появление дворецкого не к добру. Может, он пожаловался на меня лорду Блэквуду?

Я посмотрела на самодовольно ухмыляющегося Моргулиса и перевела взгляд на притихшую Бетти. Нет, лорд Блэквуд не из тех, кто станет разбирать всякие глупости. По всей видимости, дело гораздо серьезнее: моим с Беатрис тайнам пришел конец. И уже не так важно, проговорилась ли леди Инграм, кто-то из прислуги или мы все же попались на глаза егерей.

— Хорошо, только мне нужно заглянуть в комнату, чтобы оставить там свои вещи, — как можно спокойней сказала я.

Уменьшающее заклинание, к сожалению, не бесконечно, а мы и так потратили время. Положение станет совсем катастрофическим, если сумка с вещами бывшей хозяйки треснет прямо в кабинете лорда Блэквуда.

— Боюсь, на это нет времени. Хозяин просил передать, что дело срочное. К тому же у него есть другие планы, кроме как сидеть и ждать вас, мисс Лавлейс, — тон Моргулиса не терпел возражений. Он перевел взгляд на ридикюль и скривился, будто увидел нечто непристойное: — Что касается вашего… добра…

Это слово он произнес так, будто собирался сказать «барахла», но в последнее мгновение передумал.

— Золотые Холмы — древний замок благородного рода Блэквудов, — в голосе дворецкого внезапно прорезалась какая-то странная гордость и торжественность. — Ваши вещи никому здесь не нужны! Можете оставить их прямо здесь. Уверяю, после встречи с хозяином найдете все в целости и сохранности.

Насчет последнего меня терзали сомнения: с вещами-то, конечно, ничего не случится, разве что их просто обнаружат в ошметках моего ридикюля. От нарисованной в воображении картинки сердце тревожно подпрыгнуло. Вещи покойной хозяйки станут козырем в руках Моргулиса. Он не преминет засвидетельствовать, что видел, как я выношу их из замка. Тут не то, что уволить могут, а и вовсе охранителям сдать, как преступницу!

— Бетти, побудь в саду, — последнее слово я подчеркнула особенно и сделала знак глазами. — Мы продолжим наше занятие чуть позже.

Я не хотела, чтобы Бетти в одиночку сидела на полянке в лесу и надеялась, что она все же поняла мой безмолвный намек и не станет бродить, где не следует. Мне же пришлось вернуться в замок.

Мы с Моргулисом поднимались по лестнице и шли по коридорам, а я все еще не знала, куда деть этот проклятый ридикюль. Дворецкий остановился перед дверями, что вели в крыло, где располагался кабинет лорда, и я чуть не врезалась в его спину.

И почему я такая бестолковая?! Могла же запросто всучить ридикюль Бетти. Все равно, что подумал бы на этот счет старик. И почему эта умная мысль пришла в голову так поздно?!

А теперь? Я просто не представляла, что можно предпринять. Подбросить сумку в одну из комнат? Если ее порвет заклинанием, то хотя бы не на глазах у Блэквуда. Но даже такой возможностью я не могла воспользоваться. Как назло, в этом крыле располагались лишь запертые на тысячи замков и заклинаний личные комнаты хозяина замка.

Я не знала, сколько прошло времени и сколько осталось в запасе. Моргулис же то и дело оглядывался, проверяя, не собираюсь ли я сбежать по дороге. Видимо, заметил мою нервозность, потому что на лице у него появилась ехидная улыбочка.

Мне нужно успокоиться и не доставлять дворецкому лишней радости. Если время начнет поджимать и ридикюль станет потрескивать по швам, я попытаюсь сказаться больной. Нет, лучше упасть в обморок. А пока Блэквуд будет звать слуг или сам пойдет за водой, я успею вышвырнуть сумку в окно.

Я понимала, что мой план не просто плохой, а никуда не годный. Рассчитывать на него — полнейшее безумие. Но иного выбора нет. Мне либо повезет, либо я отправлюсь к бабушке униженная и опозоренная до конца своих дней. Третьего не дано.

На лице Моргулиса царило мрачное торжество, когда он, остановившись перед кабинетом, вежливо постучал. Услышав короткое «войдите», дворецкий приоткрыл дверь и, изобразив полушутовской поклон, пропустил меня вперед.

— Вы посылали за мной, сэр?

Блэквуд сидел за столом и, кажется, совсем меня не ждал. Он увлеченно созерцал круглый медальон, покоящийся на бархатном ложе резной шкатулки.

— Что? — Блэквуд оторвался от своего занятия и непонимающе поглядел на меня, но спустя мгновение, спохватился: — Да, конечно! Проходите, мисс Лавлейс, присаживайтесь.