Я чуть воздухом не подавилась! Вскочила и скрестила руки на груди, гневно глядя на него, а сама еле сдерживалась, чтобы не засмеяться. Сейчас он был похож на себя — такого, каким я привыкла видеть его все эти годы.

— Пойдем-ка, я тебе кое-что покажу, — протянул он мне руку.

Я уставилась на нее. Заманчивое предложение, особенно если учесть все те волны детского восторга от замечательной пакости, которые я сейчас ощущала внутри. Что бы Генри ни задумал, одному из нас оно уже очень нравилось!

Дожидаться, пока я решусь сама, он не стал:

— Не волнуйся, тут недалеко!

— Не-не-не, не надо! — вопила я, пока он тащил меня из лаборатории по коридору к ближайшему окну и открывал его.

— Ты мне доверяешь?

— Ни капельки!

— Вот и отлично!

С еще более позорным визгом я вцепилась в него, обвивая руками и ногами, но Лавьеру это ничуточки не помешало вышвырнуть меня с третьего этажа вместе с собой. Проклятые огромные окна во всю стену!

Глава 45

Мы сидели на крыше, в том, казалось, единственном месте, где между двумя башнями она была чуть менее покатой, и смотрели на черно-синее небо. В Чистых Землях с него светили звезды: мириады крошечных точек, которые я безуспешно пыталась пересчитать. У нас их не существовало, но темнота все равно не была полной. Вокруг ярко освещенного замка — особенно. Помогали не только окна, но и защитные заклинания вокруг, создававшие едва заметное мерцание, чтобы каждый мог легко определить, где заканчивается безопасная территория.

Тишина этой ночью тоже казалась полной, словно искусственной. Я бы поверила, скажи Несса, что она и впрямь нашла и проверила на мне фильтрующее заклинание.

— Раньше порождения создавали так много звуков, — то ли пожаловалась, то ли поделилась наблюдением я.

Давно я не бывала на крыше, хотя в детстве отец поднимал меня сюда, чтобы посмотреть на мир. Маленькие владения, в которых я родилась папиной принцессой.

Твари вокруг никогда не давали забыть об опасности, а с наступлением ночи все приходило в движение. Стоял рев, хруст веток и вой. Звуки погони и драк. Визг, с которым порождения бросались к нашим стенам, проверяя заклинания и камни на прочность. Намекали, что жизнь существовала тут до нас, а чужаками стали мы, когда вторглись на их территорию. В Империи считали, что порождения нападают, потому что такова их натура, Мрак пропитал их тьмой и злостью. Но, живя здесь, начинаешь задаваться вопросом, не охраняют ли они свой дом? Кто сказал, что они заслужили его меньше, чем мы?

— И сейчас создают, — задумчиво ответил Генри. — Только чтобы услышать, нужно отойти гораздо дальше от стен.

— Так отец мне и говорил. Они уходят, бросая свои норы.

— Известна причина? — заинтересовался он.

— Нет, — смутилась я, раздумывая, не выдала ли чего секретного. Вряд ли: Генри сам это сказал, а я лишь подтвердила его слова.

— Клубку очень повезло. Некому было цапнуть его, когда он так обессилел.

Я поежилась.

Коту я приказала отправляться спать. Через окно он без проблем попадет в мою комнату, а судя по виду — кровать ему точно не повредит. Он послушался, в очередной раз доказав, что прекрасно понимает слова. И все же мне жутко не хватало его в голове. Наверное, так ощущают себя люди, которым оторвали конечность. Вроде можно приспособиться и жить, но не выходит, потому что ничего не становится прежним. Приходится заново учиться даже самым простым действиям.

— Иногда они кого-то забывают, — рассказывал мне Генри. — Недавно к востоку отсюда нашли старую лису. Потерялась или отбилась от стаи, но она была совсем не агрессивной — напуганной.

— Та, изображение которой показывала Злюка? — вспомнила я.

Генри усмехнулся и кивнул.

— Да. Свежее, как раз ребята привезли.

— Что с ней стало? — зачем-то спросила я, хотя догадывалась, что ответ будет неприятным. Убили? Могли.

— Не знаю, — честно ответил он, а я почувствовала легкую грусть. Ему тоже было жалко охваченную страхом тварь. Лисой она, конечно, была чисто формально, просто названия присвоили не всем порождениям. Они довольно часто менялись, умудряясь скрещиваться между собой, а эволюция во Мраке работала в ускоренном режиме. Мы каждый год натыкались на новые виды. Не говоря уже о тех, что жили на западных рубежах, куда поселенцы продвинулись совсем недавно. Север и вовсе только предстояло открыть.

— Стае ее точно не вернули, — заключила я.

— Почему нет? — ехидно удивился Генри. — Только представь, как отважные старшекурсники с правом свободного перемещения, засунув ошалевшую от такого подарка судьбы лису за пазуху, преодолевают сотни километров, сражаясь с самыми опасными тварями, чтобы воссоединить хвостато-крылатый комок рыжей шерсти с ее семьей.

Я смеялась, уткнувшись носом в его плечо, пока мои подрагивали. Воспользовавшись моментом, когда я не могла ни сопротивляться, ни возмущаться, Генри притянул меня к себе и обнял.

— Не обращай на меня внимания, — любезно сообщил мне он. — Можешь смеяться дальше. Если грудь жестковата, то предлагаю шею.

— Дурак, — заклеймила его я.

— Джентльмен, — поправил он.

— Дурак, хоть и джентльмен. Ты сегодня слишком милый. И вообще, не пойму, как у тебя это получается?!

— Быть милым?

— Нет, везде чувствовать себя как дома. Порой это бесит.

— Завидуешь?

— Еще как!

Он погладил меня по плечу, а потом повернулся и поцеловал в макушку.