– Ты была права, – сказал он, подбоченясь. – Сначала не получалось дотрагиваться до вещей, но потом… Не знаю… Я как бы очистил разум и подумал о конкретной вещи. Как только это удалось, я смог взять одежду. Точнее, ее копию.

– Ее душу, – поправила Юми. – Ты медитировал.

– Нет! – возразил Художник. – Я просто думал о том, что хочу надеть.

– Но ты очистил разум от других мыслей! – заметила она. – Ты кое-чему научился!

Он безразлично пожал плечами и отвернулся, заметив, что Юми роется в вещах, купленных для нее Аканэ.

– Сегодня, – сказала Юми, застегивая лифчик, – будешь учить меня рисованию.

– Не уверен, что стоит. – Художник сложил руки на груди. – Юми, у меня опасная работа. Особенно когда дело доходит до стабильных кошмаров.

– Все уже решено, – парировала Юми, торопливо натягивая одежду, чтобы согреться. – Скорее всего, духи отправили меня сюда, чтобы остановить этот стабильный кошмар.

– Ничего не решено, – возразил Художник. – Мы только обсудили вероятность. Юми, тебе не справиться со стабильным кошмаром. Тут нужны самые опытные и талантливые художники. До них даже мне далеко, а уж новичку и подавно.

– Но нельзя же позволить кошмару бродить по улицам! Ты сам говорил: пострадают люди.

– Это не наверняка. На вид кошмар был близок к стабильному, но откуда мне знать? Я ведь прежде таких не встречал. Он может окончательно оформиться только через несколько недель, особенно если хитер и осторожен. За этот срок кто-нибудь с ним встретится и экспертов все-таки вызовут.

– А если он успеет кого-то убить? – спросила Юми.

Художник промолчал.

– Я г-готова, – произнесла Юми.

– Хорошо. – Художник обернулся. – Я попробую тебя научить, но только для того, чтобы ты смогла защититься… – Он вдруг нахмурился, заметив, как она ежится в тонком платье и кофте. – У тебя что, зуб на зуб не попадает?

– Эт-то т-так называет-тся? – У Юми от холода дрожала челюсть. – Мне еще ник-когда не б-было т-так холод-дно.

– Никогда? – искренне удивился Художник.

– Да, – дрожа, ответила Юми. – У н-нас, если холод-дно, н-нужно просто лечь. Чем теп-плее п-пол, т-тем лучше.

Пожалуй, ледяной душ был не лучшей идеей. Ее тело плохо справлялось с холодом.

– Вот. – Художник подошел к стене. – Видишь ручку? Покрути, чтобы повысить температуру в комнате.

– Пол подогреется? – с надеждой спросила Юми.

– Э, нет. – Художник указал под потолок. – Это миниатюрный хионный обогреватель. Он нагревает воздух.

Жаль. Но Юми помотала головой – и сделала бы точно так же, даже если бы подогревался пол.

– Обойдусь.

– Обойдешься? Юми, ты вся дрожишь.

– П-прежде я уже п-привыкла к эт-тому месту, – ответила она. – Мне н-не следует злоуп-потреблять уд-добствами твоего мира. Я г-готова к люб-бым испыт-таниям, что п-пошлют мне д-духи.

Художник вытаращился с таким изумлением, будто на Юми выросли листья и она взлетела, как дерево.

– Ну ты и, – сказал он (низким стилем), – чудачка!

Он осмотрел ручку на стене, затем попытался дотронуться до нее пальцем. Вскоре из отверстия раздался тихий гул.

– Ха! – воскликнул Художник. – В прошлый раз удалось включить приемник, и я сейчас подумал, что и с обогревателем справлюсь. Я чувствую хион. Не могу крутить ручку, но могу каким-то образом регулировать линии…

Разговор был прерван стуком в дверь. Юми робко ответила, опасаясь, что снова придется обманывать. Но на этот раз к двери всего лишь приклеили большой конверт.

Юми вернулась в комнату и по просьбе Художника вскрыла конверт. Внутри оказался листок бумаги. Юми редко читала что-либо, кроме молитв, но формальный тон письма показался ей на удивление похожим.

– Дела плохи? – спросила она. – Я не все слова понимаю, но…

– Это уведомление о временном отстранении, – тихо ответил Художник, с непривычной серьезностью глядя на листок. – От бригадира. Меня на месяц отстраняют от работы с удержанием зарплаты за ложную информацию.

– Тут говорится, что он никого не нашел по указанному тобой адресу? Только пустой дом?

Обучение живописи

Художник отвернулся и небрежно махнул рукой:

– Уверен, что он даже в дверь не стучал. Может, вообще кого-то послал вместо себя. Ему уже давно хотелось меня наказать. Он думает, что я ему фальшивые картины подсовываю. Придурок!

– Значит, он действительно не верит в стабильный кошмар, – сказала Юми. – Ты был прав.