Шейн тоже был ещё мальчишкой, лет семи-восьми. Худой и угловатый, отчего его скулы казались ещё острее. На тонкой шее болталось ожерелье из деревянных бусин и медальона с рунами, очень похожее на то, которое он рассматривал в подземелье академии. Тёмные волосы Анварена-младшего были небрежно растрёпаны, словно ребёнка только-только выдернули из динамичной дворовой игры, однако остатков веселья на лице не наблюдалось. Было в глазах этого юного парнишки что-то тяжёлое, заставляющее сердце неприятно сжаться. Не в силах больше выдерживать взгляд маленького Шейна, я продолжила рассматривать детали картины. Глава семейства возвышался над остальными, приобнимая одной рукой жену, а второй сжимая плечо сына. Дебра — мама крох — тоже не осталась безучастной. Красивая, с открытой улыбкой женщина хоть и придерживала дочурку, но свободной рукой украдкой держала сына за пальчики. Прикосновение было настолько воздушным и невесомым, что казалось, будто это вовсе не рисунок, а фотография, на которой успели поймать такой сокровенный миг близости мамы со своим чадом. Не восхититься мастерством художника было невозможно, и моя рука потянулась к полотну, чтобы стереть слой пыли. Оставлять это произведение искусства в таком состоянии мне показалось самым настоящим преступлением.

— Не стоит, — остановил меня Гаспар, накидывая на семейный портрет Анваренов кусок простыни.

— Шейн такой печальный там. — Перед глазами до сих пор стояло его детское понурое личико. Я повела плечами, мне внезапно стало зябко.

— Не печальный, просто ещё не восстановился от проклятия как следует, — поправил меня вампир. — В детстве Шейн был на волосок от смерти. Картина нарисована сразу по его исцелению. Ну, не будем о грустном, — парень хлопнул в ладоши, явно чувствуя неловкость. Звук эхом отразился от холодных стен, выводя меня из оцепенения. — Пойдём, расскажу, что нашёл. А точнее — чего не нашёл.

«Не восстановился от проклятия…» — лихорадочно забилось в голове. Неужели? История про мальчика, которую рассказывал Шейн в хижине, после схватки с умертвиями, была про него самого! Это с него ведьма переложила проклятие на окрестности озера. Вот почему его закинуло туда во время прыжка. Наверняка между его душой и проклятием до сих пор существует связующая нить.

Если со знаниями о сохранившейся связи я ещё могла как-то смириться, то факт такого кощунства над маленьким человеком не укладывался в моей голове. Любая жизнь бесценна, а жизнь ребёнка — вдвойне! Это каким законченным извергом надо быть, чтобы проклясть семилетнего мальчишку? И главное — для чего?

Я последний раз взглянула на завешенную картину и повернулась к Гаспару. В ожидании меня несостоявшийся наследник мальфгардского престола водил пальцем по затейливой резьбе малахитового серванта. За стеклянными дверцами виднелось несметное число бутыльков разного размера и цвета. Кажется, владелец старинного шкафа питал особую любовь к зельеделию.

Поборов желание получше ознакомиться с каждым из зелий, я последовала за Гасом в соседнюю комнату. Друг отправился туда как только заметил, что я перестала витать в грузных мыслях.

— Так что ты обнаружил? — уточнила, возвращаясь к теме разговора и испытывая благодарность, что тот дал мне время спокойно подумать и пережить эмоции.

— Помнишь, в прошлый раз я обратил внимание на отчисленных ведьм из академии? —

Мы подошли к квадратному столику, заваленному бумажками. Свет из настольного фонаря придавал им светло-жёлтый оттенок. — Оказалось, ни одной не осталось в столице. Все разъехались по дальним родственникам в глухомани. И в этом не было бы ничего странного, после позорного исключения, если бы семья Эмми не выдала ту же версию. Как её родители могут не знать, что их дочь пропала? — искренне поразился вампир, собирая разбросанные листы в одну кривоватую стопку.

У меня был ответ — они знали. Все они знали. Каждый родственник исчезнувшей девушки. Ковен добровольно поставлял своих ведьм для ритуала Бессмертия. В качестве наказания за провинность или у Четырёхлистника был какой-то уговор с вампирами — предстояло ещё выяснить. Но как о таком сказать Гаспару? Что девушка, которую он любил, предала его. Нет, такое так просто не вывалишь. Для начала нужно быть уверенной в правильности гипотезы и узнать первопричины данного поступка. Как же хотелось ошибиться в предположении. Подобная правда раздавит Гаспара.

— А ещё я успел заглянуть в коробку, присланную Виктором, — поделился парень, вытягивая меня из трясины размышлений. — Подозреваю, что ведьмы из ковена Четырёхлистника могут стоять за охотой на чародеев. Хах, вижу, ты не удивлена.

— Не удивлена, — согласилась я. О причастности Кибелы Гримальди к кровавым обрядам с жертвоприношениями мы уже знали, так что мысль, что мой куратор может промышлять перекачкой магической силы, уже не казалась такой абсурдной. — Поэтому мне понадобится твоя помощь, а точнее, знания в артефакторике.

— Что ты задумала? — В голубых глазах вспыхнул интерес. Гаспар упёрся ладонями в стол и придвинулся ближе ко мне. Наверное, в этот момент со стороны мы выглядели теми ещё заговорщиками. В полумраке подвала, разгоняемым лишь магическим огоньком настольной лампы.

— Мы всегда на шаг позади, — констатировала, опускаясь на один из стульев. Друг отзеркалил мои действия, усаживаясь за стол с другой стороны. — Думаю, пора воспользоваться моим присутствием в академии. Мне нужно, чтобы ты изготовил поисковой артефакт, но слегка модернизированный. Чтобы человека можно было отследить, как по факультетскому камню, но без камня, — попыталась донести идею.