— В полнолуние? — Профессор даже подпрыгнул в кресле от удивления и негодования.

Я пожала плечами.

— Вы же знаете, что я здесь недавно. Ещё не успела привыкнуть к здешнему мироустройству.

— Но о комендантском часе и правилах академии обязаны знать, — возразил мужчина. — Это грубый дисциплинарный проступок, Кассандра. И на подобное ни я, ни ректор не можем закрыть глаза при всём желании. Я должен вынести вам первое предупреждение. Напомню, что по достижению трёх студент подлежит отчислению. Надеюсь, вы не повторите подобной ошибки.

— В этом можете быть уверены, — заверила я. Теперь ночью из академии меня и под дулом пистолета не вытащишь. Хватит с меня таких приключений.

— Превосходно. Тогда перейдём к ряду других вопросов. — И вот здесь-то и начался настоящий допрос, не хуже, чем в детективах Агаты Кристи.

— Значит, вы уверяете, что были одна? — наверное, уже в десятый раз переспрашивал профессор Копельштаф. Я утвердительно кивнула. — И спасло вас этой ночью несказанное везение?

— Я чертовски быстро бегаю, когда меня пытаются сожрать.

— К вероломно уничтоженному древнему дереву и туннелям под замком вы, конечно же, тоже не имеете никакого отношения? — Профессор посмотрел на меня с явным скепсисом.

— Впервые слышу, — частично солгала я. Про подземные ходы я, разумеется, знала, но вот то, что сейба пострадала — узнала только что. Видимо, это удивление отразилось на моём лице, и декан, кажется, поверил.

— Что же, Кассандра, надеюсь, вы не врёте мне, ведь мы на одной стороне. — Тучный мужчина поправил пурпурный жакет и поднялся из-за стола. — Если вам будет, что рассказать — я всегда готов выслушать. — Он указал приглашающим жестом на дверь и первым шагнул к выходу в коридор.

Я тут же подскочила и торопливо направилась за ним, опасаясь, как бы декан не передумал и не продолжил расспросы. Уже у выхода я всё-таки остановилась.

— Профессор, разрешите задать вопрос? — Олаф Копельштаф утвердительно кивнул. — Кто вам рассказал, что в лесу была именно я?

— Ваш факультетский камень, — хмыкнув себе под нос, мужчина указал пальцем на изумрудный камень, сверкающий на моей форме. — Видите ли, это своего рода артефакт, который транслирует деканам эмоциональное состояние и местонахождение их студентов. Здесь ваше незнание тонкостей нашего мира сыграло мне на руку.

Я невольно скосила глаза на изумруд. Так вот кто меня выдал. Наверняка Шейн знал об этом, именно поэтому велел впредь не покидать замок без формы академии.

— Только не вздумайте его снимать, — должно быть, по-своему истолковав моё пристальное внимание к камню, предупредил профессор Копельштаф. — Я сразу же узнаю об этом. К тому же последствия такой процедуры могут быть весьма непредсказуемы и опасны. Хотите спросить ещё о чём-нибудь?

— Нет, хорошего дня, профессор. — Я вылетела из кабинета, гадая, сколько осталось времени до начала пары, и сочтёт ли Брэм Дарвелс вызов декана за уважительную причину для опоздания.

Уже собиралась сорваться на бег, но представшая картина заставила замедлиться. Неподалёку от двери в аудиторию разговаривали Кельвин и Беллс, и, судя по мимике этих двоих, они явно ругались. Завидев меня, сокурсники разом замолчали и вообще растерялись, будто их поймали за чем-то незаконным.

— Я тебя предупредила, — сердито бросила Беллс Кельвину и зашагала ко мне навстречу. — Как всё прошло?

— Отделалась предупреждением, — я пожала плечами, стараясь не смотреть в сторону ведьмака. Его бледная физиономия жутко бесила, и я могла легко сорваться. А уж тогда опоздания точно не избежать.

— Что ты ему рассказала? — Соседка пыталась говорить ровно, но взволнованные нотки в её голосе от меня не ускользнули. И я даже засомневалась: а не переживает ли она за нашего старосту?

— Что по глупой случайности решила прогуляться на свежем воздухе именно в полнолуние. — С наигранным равнодушием я прошла мимо сокурсника, который остался стоять в коридоре, вероятно, тоже желая узнать, что я сказала декану.

— Ты не сдала Кельвина? — ахнула Беллс, приостанавливаясь; боковым зрением уловила, как удивление застыло на лице упомянутого ведьмака.

— Нет. Пойдём уже, а то снова попадём на отработку, — поторопила я сокурсницу, не имея желания ни стоять рядом с Кельвином, ни слушать новые нотации Брэма Дарвелса.

Ведьма согласно закивала, ускоряясь и даже обгоняя меня. По-видимому, страх перед отработками был всё ещё силён.

По окончании занятия по зельеделию я неимоверно гордилась своей выдержкой. Высидеть все пары, не прыснув чем-нибудь едким и ядовитым Кельвину в лицо, — было моим личным достижением.