Так что с одной стороны эта Сяо Тай вполне может попросить эту энергичную Сутан сгонять в лавку за кувшинчиком-другим вина, даже денег с собою дать. А с другой стороны — неудобно как-то. Да и поможет ли? Она усмехается про себя и думает, что все не так уж и плохо. Потому что если бы ее совсем прижало, то она о приличиях бы и не думала.

— Сутан, а где младшие? — спрашивает она. Спрашивает просто чтобы начать разговор, а уже там, спросить насчет вина. Или маков. Растут ли тут маки? Еще если водится рыба фугу… но там с дозировкой очень и очень внимательной нужно быть. Где двое сорванцов, младшая Сумэй и Жиминь — они никогда днем дома не сидят. И то верно, что дома делать? Четыре стены, общая комната, даже кухня на улице. Дома разводят огонь только в дождливые дни, дома ничего интересного.

— Наверное опять Сифен-шишу достают. — говорит Сутан: — безногого старика, чей дом на пригорке. У него семьи не осталось, сын вместе с женой на материк уехали, внуков забрали, а он остался. Ловушки для крабов мастерит да корзины плетет. Сети починяет.

— Знаешь, я сегодня чувствую себя получше. — врет Сяо Тай, садясь в постели и морщась от боли внутри: — я, наверное, пройдусь, а?

— Господин Накадзима сказал, что вам лучше поберечься. — говорит Сутан: — еще воды пить будете?

— Что он знает, шарлатан эдакий. — ворчит Сяо Тай: — как он решил мне кровопускание сделать, да еще и лезвие не простерилизовал — так я сразу поняла, что он шарлатан. Гоните его в шею, он же тут всех сепсисом со свету сживет.

— Зря вы так про Накадзиму-сана. — обижается Сутан: — человек он уважаемый. В прошлом году вылечил дочку старосты, все думали, что умрет, ее тогда морские каппы проклятием наделили, все суставы болели и опухли, в животе крутило, лицо совсем серым стало, худющая стала — просто как скелет. А Накадзма-сан кровопускание ей сделал и излечилась она, а скоро у нее свадьба, на младшем Ване из семьи Жяо. Вот.

— Ну так конечно. У девчонки, судя по симптомам гемохроматоз был, ей терапевтическая флеботомия в самый раз. А у меня совсем другое, я даже диагноза подобрать не могу… дефицит Ци в организме, вызванный пенетрацией и прободением меридианов? Ересь какая-то… а этот ваш коновал ко всем с одним и тем же рецептом подходит. Кашляет — пустить кровь. Насморк — пустить кровь. Спина болит — кровь пустить. И так дальше по списку. Лучше помоги мне встать и одеться.

— Конечно. — Сутан помогает ей приподняться и обтирает спину сухим полотенцем. Сяо Тай вспоминает как покраснел юный Жиминь и пулей вылетел из дома в первый раз при такой процедуре… все же отдельных комнат в доме не было, сама Сяо Тай ложной скромностью не страдала, а местные тоже относились ко всему попроще. В рыбацкой деревушке даже девушки могли ходить с голыми ногами и босиком, немыслимое для Северных провинций дело. Все потому, что многие девушки тут были ныряльщицы, для них сигать с борта лодки вниз голышом, сжав ногами тяжелый камень — привычное дело. Нет, можно конечно и обернуть чресла полоской ткани, однако, чтобы полностью в ханьфу замотаться, да еще в несколько слоев — никто так делать не будет. Одежда намокнет и вниз потянет, движения будет сковывать. Неудобно и даже рискованно. Так что на побережье в рыбацкой деревушке на острове Син — вполне можно встретить девушек в небрежных травяных юбочках и с полоской ткани, едва прикрывающей грудь. Конечно, уважаемые люди так не ходят, кто может себе позволить купить много одежды и носить ее каждый день — так и делает. Но это неудобно. Однако же в Поднебесной принято считать, что именно белая кожа и огромное количество одежды на девушке — признак знатности и хорошего воспитания. Загорелые и мускулистые ноги девушек-ныряльщиц местных Дон Жуанов только отпугнут. В каждом веке — свое понятие о красоте и полноватые красотки Рубенса, Брейгеля и других фламандцев не пользовались бы спросом в двадцатом веке. Полноватые, рыхлые тела, сдобные словно сладкие булочки из белой муки — каждому времени свой идеал красоты. В Поднебесной идеальная девушка — с белой кожей, прилично одетая в подобающее платье, умеющая поддержать беседу и знающая классическую литературу и поэзию, с маленькими ступнями (лепестки лотоса) и руками, не ведающими физического труда.

Сама же Сяо Тай наконец радуется тому, что можно не одеваться как капуста — сперва нижние штаны из хлопчатобумажной ткани, потом рубашку, потом халат-пао, потом накидку, широкий пояс, еще один пао, пояс, прическа, головной убор…

Пользуясь тем, что в рыбацкой деревушке можно ходить как попало — она одевала только один халат сверху. Внизу же у нее было нижнее белье, та самая полоска ткани, которую так лихо оборачивали вокруг бедер ныряльщицы, еще одна полоска вокруг груди и все. Ах, да боты из высушенных и переплетенных полосок коры какого-то местного дерева. Слегка похожи на лапти, но поизящнее, с претензией на «женскость». С таким, задранным носиком. Учитывая, что ее нога все еще замотана в бинты, а ступни все еще чувствительны — и правильно. Она пока еще не может как местные девчонки — гонять по улицам босиком.

— Наверное нужно и верхнюю одежду мою продать. Что думаешь, Сутан? — спрашивает вслух она, пока Сутан помогает ей вытереть пот с тела и замотаться в полоски нижнего белья.

— Что вы такое говорите, Старшая Тай?! — всплескивает руками Сутан: — никак нельзя! Еще нож ваш можно было продать, потому как не по статусу вам с ножом ходить, но одежду! Никак нельзя! А что если кто-то из ваших знакомых в гости явится? Сумэй и Жиминь на том пляже оставили указания, все как вы просили. Они вот явятся, а вы… без нормальной одежды. Нет.

— Да при чем тут одежда…

— Одежда человека показывает кто он есть. — поднимает палец Сутан: — в нашей деревне вы еще можете в одном халате ходить, потому как все уже знают кто вы есть такая. А другие люди как узнают? И вы еще хотели вообще без халата разгуливать, словно вы ныряльщица!

— Ну так тебе можно. — указывает Сяо Тай на гладкую, загорелую кожу Сутан, которая как раз одета в «две полоски» ткани на ней и травяную юбочку.

— Я не знатная дама. У меня нет нефритовой подвески, шелкового одеяния и я не являюсь родственницей Императора!

— Да не являюсь я родственницей никакого Императора. — морщится Сяо Тай: — понапридумывали тут.

— В любом случае вы — знатная дама, пусть и хотите остаться неузнанной. — пожимает голыми и загорелыми плечами Сутан: — а я — ныряльщица из рыбацкой деревушки. А вы слишком много времени на солнце проводите. У вас уже лицо чернеть начало… если так продолжится, вас скоро от нас не отличить будет.

— И пусть. — говорит Сяо Тай, опираясь на руку Сутан и вставая на ноги: — и черт с ним. Тут главное — поправится. Солнце мне на пользу идет. Витамин Д, знаешь ли… и вообще, есть у меня ощущение, что мне вроде как полегче на солнце, если ему тело подставить.