— Такое ощущение, что меня все же обманули в лавке у старого Та… — говорит она: — крепости совсем не чувствуется. Впрочем, претензии я предъявить все равно не смогу. Лавка сгорела, а старому Та выпустили кишки и намотали на жерди для просушки сетей… а его помощнику отсекли голову… наверное тот же ублюдок с Да-дао. Так что… другой выпивки на этом острове все равно нет. Так что я сейчас делюсь с тобой единственным напитком на всем острове… — она снова капает немного байцзю на песок. Опивает из горлышка. Смотрит вдаль. Ее ладони перетянуты лоскутами ткани. Ее нежная кожа на ладонях давно вздулась водяными пузырями и лопнула, она перетянула ладони полосками ткани, оторванными от подола ее платья. Она вытирает рот задней поверхностью кисти. Допивает остатки байцзю. Отбрасывает флягу в сторону. Откидывается назад, упав в песок спиной. Смотрит в темнеющее небо. Думает о том, что запах, который доносится из все еще тлеющей деревни — просто ужасен. Наверное, до конца своей жизни она не сможет есть жаренную свинину. Потому что запах горящего в огне человеческого тела — не отличить от запаха жаренной свинины. Словно бы деревенские и в самом деле решили сделать огромное барбекю… интересно, а куда делись свиньи? Неужели пираты загоняли их на свои корабли? Или же — просто забили всех на месте, а мясо закинули в лодки? Что за идиотские вопросы лезут в голову.

Она закрыла глаза, стараясь дышать ртом. У нее нет Ци, нет еды и даже в единственный в деревне колодец пираты набросали мертвых тел. Так что — нет и воды. Где-то в глубине острова есть ручей… но доберется ли она туда? У нее совсем не осталось сил… если все равно умирать, то какая разница где? Тут и воздух посвежей… а если она ляжет поближе к прибою, то… «не все ли равно, спросил он где, еще приятней лежать в воде… гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей.»

Гвозди… да, уж. Сейчас из нее не то, что гвоздя не сделать… из нее может только желе сделать. Фруктовое. Наверное, в деревне еще есть плодовые деревья? Или… это же пограничная деревня на островах… наверняка тут и кимчи готовят. А кимчи готовят, вкапывая глиняные горшки в землю. Говорят, что многие в Чосон выживали благодаря закопанным в землю горшочкам с кимчи… ведь даже если деревню разорят, заберут все припасы и сожгут — то вкопанные в землю запасы — останутся. Ведь только тот, кто закопал горшочек в землю — знает где копать. Ну… даже если она найдет, где местные закопали свои горшочки с кимчи… у нее все равно нет воды. Да и копать… она открывает глаза и поднимает руку, поднося ее к глазам. Перемотанные ладони, грязная ткань… пальцы дрожат и она не может сжать их в кулак.

Расслабляет руку, позволяя той упасть на песок. Закрывает глаза снова. Вот и все, думает она, вот и конец. Она уже и не чувствует Ци в своем организме. Не чувствует ног. Ну и ладно, думает она, все что ей остается — погрузится в предсмертную медитацию. Или — тукдам.

Вдох. Выдох. Вспомнить. И начать последнюю медитацию. Умирать — ответственное дело… завершение жизни. Последнее дело. Она позволяет своему сознанию — погрузится в тьму, которая всегда ожидает внизу… растворяясь без остатка и проваливаясь.

— И что ты тут забыла? — раздается голос и она — пытается открыть глаза. Открывает их и не может сфокусировать взгляд. Какое-то светлое пятно маячит перед ней, нависает над ней.

— Что? — говорит она, чувствуя, что ее горло — пересохло и горит. На секунду она недоумевает. Неужели и на том свете она обречена испытывать жажду?

— Мы же договорились, Маленькая Росинка. — слышит она такой знакомый голос: — что увидимся через сто лет. Куда ты торопишься?

— Что? — она моргает, и наконец — может увидеть лицо человека, который склонился над ней. Человека ли?

— Ли Цзян? — спрашивает она: — откуда ты тут взялась?

— А это мой вопрос, Маленькая Росинка. — девушка подносит к ее губам плошку с какой-то жидкостью: — пей давай. Надо же было себя до такого довести.

Она послушно открывает рот и пьет. Это обычная вода, но она такая вкусная! Она наслаждается каждой каплей… пьет и пьет. Наконец напившись — откидывается назад, на мягкие подушки. Мягкие шелковые подушки, она лежит в кровати, над ней — потолок, деревянные балки украшены колокольчиками и веерами. Рядом с кроватью на небольшой тумбочке, в пиале с песком — воткнута коричневая палочка благовоний. В воздухе витал запах сандалового дерева.

— Где это я? — спрашивает она: — в деревне Вечного Праздника? Или?

— Это место зовется деревней Вечного Праздника только раз в сто лет. В остальное время она называется по-другому. И потом — это я должна у тебя спрашивать… что ты тут делаешь и как ты довела себя до такого состояния Маленькая Росинка? Как ты могла так со мной поступить?

— Слушай… — Сяо Тай вдруг резко садится в кровати, внезапно поняв, что больше не испытывает боли от недостатка Ци.

— Что со мной?!

— А. Ты умерла. А ведь обещала не умирать. Обманщица.

Глава 14

— Хватит уже! — заявляет ей однажды Ли Цзян. Сяо Тай — поднимает на нее голову и моргает. Подносит ко рту флягу из тыквы-калебаса и отхлебывает еще глоток. Пожимает плечами и возвращается к своему занятию — созерцанию берега. Песка. Прибоя.

— Ты меня слышишь? Хватит. — говорит Ли Цзян и ее темные глаза метают молнии.

— Хватит? Чего хватит? — вяло отвечает Сяо Тай: — я еще не пьяная.

— Слушай, это уже слишком. Сколько ты здесь? Месяц? Два? Все это время ты только и делаешь, что приходишь сюда и пьешь. Сидишь, смотришь вдаль и пьешь. Хватит.

— Да? — Сяо Тай откидывается назад и смотрит на Ли Цзян: — почему? Ведь я — умерла, да? И, получается я где? В раю? Наверное… потому что котлов с кипящей серой и чертями с вилами нет. И… а что делают в раю? Проводят вечность вот так — сидя на берегу и напиваясь в стельку. У меня впереди вечность…

— Прекрати. — говорит ей Ли Цзян: — ты же знаешь, что я не могу рассказать тебе о… не могу раскрыть. Пока ты тут. Но… надолго или нет — я не знаю. Просто возьми уже себя в руки!

— Зачем? У меня есть берег, есть вино. Есть ты. — Сяо Тай снова пожимает плечами и опускает голову вниз: — раз уж жизнь не удалась, то хоть послесмертие ничего. Не ты ли учила меня удовлетворяться тем, что есть? Ты мудрая, лисичка-сестричка…