— Хорошо, — кивнул я. — Почему развёлся, какие у твоего героя недостатки?

— Так тут не написано, — буркнул Александр Пороховщиков, чем вызвал гром хохота.

— Чудак человек, — похлопал его по плечу Евгений Леонов, — так в этом и заключается работа актёра — придумать своего героя. Кто он? Что он? О чём мечтает? Чего боится? Какое у него было детство, где учился? Используй собственный опыт, и тогда каждый человек в кинозале поверит, что твой капитан Ларин — это не выдумка сценариста.

— Всё нормально, пусть Александр подумает ещё, — улыбнулся я и вспомнил, что Нонна меня предупреждала, что Пороховщиков может зажаться и не вытащить роль.

«Ничего, ничего, расшевелим. Не за красивые же глаза Александр Шалвович стал народным артистом России?» — подумал я и тут в кабинет буквально ворвался Генка Петров и, протиснувшись к окну, на подоконнике которого я сидел, сделав большие и испуганные глаза, зашептал:

— Тебя срочно вызывает Илья Николаевич. В общем, «копает под тебя» кто-то из наших великих режиссёров.

— Разберёмся, — проворчал я. — Что у нас происходит в павильоне?

— Сегодня рабочие закончат сборку, но требуют ящик коньяка за старательность.

— Не проблема, скажи дяде Йосе, пусть купит, — буркнул я и, встав с подоконника, обратился ко всем актёрам. — Товарищи звёзды советского кино, меня вызывает директор киностудии, поэтому за старшего остаётся Леонид Фёдорович Быков. Следующие у нас по списку идут: старший лейтенант милиции, оперуполномоченный Володя Казанцев — актёр Олег Видов. Лейтенант милиции Слава Волков — актёр Евгений Стеблов. Криминалист Ольга Ушакова — актриса Ирина Губанова. И следователь прокуратуры Настя Абдулова — актриса Нонна Новосядлова. Продолжайте пока без меня.

— Что у тебя там происходит? — пренебрежительно произнёс Илья Киселёв, не предложив мне ни присесть, не выпить ни кофе и ни какао с чаем, когда я появился на пороге директорского кабинета.

— Идёт нормальный рабочий процесс, — ответил я и сам уселся за стол директора «Ленфильма».

— Где кинопробы?! — взревел Илья Николаевич и грохнул кулаком по столешнице. — Где нормальный сценарий?! — второй кулак директора опустился примерно на то же самое место. — Ты хоть знаешь, что в последних числах июля из обкома приедут смотреть черновой материал? Кто-то из наших уже успел туда наверх кляузу накалякать, — устало пробормотал он.

— Может по кофейку? — улыбнулся я.

— Какой кофе?! Где кинопробы?! Где сценарий?! Что это за х…ня?! — Илья Киселёв швырнул на стол старый вариант моего сценария, где было множество ошибок, опечаток, среди которых милиция иногда вдруг становилась полицией, а ещё там не хватало некоторых диалогов.

Я лично этот замызганный экземпляр выбросил в корзину. Каким образом эти бумаги попали в руки нашего нервного директора, оставалось только гадать. Кому же я дорогу перешёл? Кому наступил на больную мозоль? У кого отобрал последний кусок хлеба? На мэтров Григория Козинцева и Иосифа Хейфица думать не хотелось.

— Нет, в целом, конечно, неплохо, только нет последнего эпизода, не ясно кто преступник, — немного успокоившись, сказал директор. — Что мы покажем в конце июля? Я из-за тебя лишаться партбилета не хочу. Ну, что ты всё улыбаешься, как Дунька Распердяева?! — товарищ Киселёв опять грохнул кулаком по столу.

— А давайте перенесём показ чернового материала на 8 августа, — предложил я. — С 1-го по 7-е у нас ведь ленинградский Всесоюзный кинофестиваль. Позвоните в Смольный, скажите, что в последних числах июля все заняты на подготовке к фестивалю.

— И что это изменит?

— Много чего. Во-первых, в моём детективе всего 25 3-минутных эпизодов, — я зажал большой палец. — Во-вторых, если работать в режиме: утром и днём съёмка, вечером обработка исходных киноплёнок, на следующий день монтажёр сам из исходников вырезает хорошие планы, а вечером уже со мной склеивает черновой эпизод, то мы получим к 5-ому августа готовый черновой монтаж всего фильма. Начнём снимать 10-го июля, 3-го или 4-го августа закончим.

— Хочешь сделать кино за 30 дней? — опешил Илья Николаевич.

— Черновой вариант — да, чистовой с нормальным звуком к сентябрю, — улыбнулся я. — Есть только одно большое «НО», лишь бы актёры меня не подвели. Не люблю, когда на площадке пьяный артист изо всех сил делает вид, что трезв. А что касается погоды, то это меня не пугает. Небольшой моросящий дождь для детектива даже лучше.

— А если твой актёр где-то ещё параллельно снимается и не сможет приехать в нужный день?

— Значит не судьба, его слова отдадим исполнителю из массовки, и чуть-чуть перестроим сцену. Кто не успел, то опоздал, — я встал из-за стола. — Извините, Илья Николаевич, мне работать надо.