– И вы хотите, чтобы я поверил? – Мальчик покачал головой, презрительно сморщившись. – Пока я не увижу, что стало с Фергусом, пока не узнаю точно, я никуда не пойду. Мне все равно. Я не обязан идти за вами. Я… – Он глотнул пропитанный дорогим парфюмом Греха воздух, подавился взволнованным вздохом и прижал кристалл к себе обеими руками, пряча от Хайнца. – Я никому ничего не должен!

Пернатый замер, пораженный внезапной тирадой этого невозможно ценного ребенка, и едва сдержал ругательства, хлопая длинными ресницами.

– Фергус мертв.

Слова сорвались с его губ прежде, чем он успел подумать. Хайнц смотрел на окаменевшего вмиг Грея с показным сочувствием, пристально следя за реакцией и ловя малейшие изменения его эмоционального фона.

– Что? – Грей едва шевелил губами и неверяще качал головой. Кристалл под его одеждой мягко светился сквозь ткань и тонкие мальчишечьи пальцы.

– Мне жаль, Грейден, но Фергус правда мертв. Его нет. И я не смогу показать тебе даже то, что от него осталось. Понимаешь? – Пернатый смотрел скорбно и сочувствующе, но не стал порываться еще раз прикоснуться к мальчику. – Мне так жаль.

– Это неправда.

– Зачем мне врать о таком? Думаешь, он бы оставил тебя так надолго, если бы был жив? Думаешь, не пришел бы сейчас за тобой? Я знаю… знал Фергуса. Он никогда бы не оставил тебя здесь.

Каждое слово словно забирало по капле краски с лица мальчика, он стремительно бледнел. Грей смотрел себе под ноги, на дорогой паркет и кусок шелковых одежд Пернатого, кусал губы и глотал болезненные спазмы в горле. У него не осталось сил говорить, его плечи вздрогнули, но он упрямо стоял и смотрел все с той же непоколебимостью.

Наконец, Грейден поднял голову и заглянул в самое нутро Хайнца, выворачивая его наизнанку. Его глаза были насыщенного серого цвета, словно грозовые тучи скопились вокруг зрачков, и Грех упал на колени, не в силах противиться этой силе, заключенной в ребенке.

Потребовалось несколько долгих секунд, несколько вдохов и выдохов, прежде чем Грей собрал силы.

– Я тебе не верю. Нет Фергуса – нет разговора, – твердо отчеканил мальчик и отвел взгляд, безынтересно глядя в окно.

Пернатый судорожно вздохнул, сдерживаясь из последних сил, и быстро поднялся на ноги, пошатнувшись от легкого головокружения.

– Не заставляй меня быть слишком строгим с тобой, милый.

Грейден не отреагировал на эти слова. Он прикусил изнутри щеку и сцепил пальцы перед грудью, царапая короткими ногтями кожу. Пернатый видел, как ему сложно сдерживать себя, как часто он сглатывал болезненный ком в горле и пытался быть стойким. Ребенок, который хотел выглядеть взрослым.

– Все равно, веришь ты мне или нет. Фергуса тебе это не вернет. Его больше нет в твоей жизни. Это грустно, больно, Грей, но тебе придется принять это и жить дальше, – сказал Пернатый тоном, не терпящим возражений. – Я правда от всего сердца тебе сочувствую, но время не на нашей стороне. Мне жаль. – Грех снова зашуршал одеждами и направился к выходу, оставляя после себя гнетущую тишину. – Я принесу тебе успокоительный чай, – мягко добавил мужчина, прикрывая за собой дверь в комнату.

Краем глаза Хайнц заметил, как обессиленно сполз вдоль стены Грейден, закрывая руками лицо.

Мимо проносились дома в дымке ноябрьского утра. Снег срывался нехотя, кружился мелкой крупой между домами, засыпая пеленой узкие улочки и забиваясь в щели брусчатки. Редкие прохожие подтягивали выше шарфы, прятались в высокие воротники пальто и спешили на рабочие места, оскальзываясь на обледенелых камнях. Рассекающий перекресток трамвай грохотал по рельсам, цепляя торопящийся народ прямо с дороги. Витрины магазинов и продуктовых лавок темнели безжизненными окнами, где-то в проулке взмахнул клочковатым хвостом бродячий пес.

Грейден сидел, тесно прижавшись плечом к стене дилижанса, и смотрел на пролетающие городские пейзажи с присущей ему отстраненностью.

С самого утра мальчик не проронил ни слова, покорно следуя за Хайнцем и Мастерами. Греха, откровенно говоря, напрягало такое затишье, ведь за день до этого Грей впал в бешенство, когда Пернатый попытался отнять у него перепачканный горчичный свитер.

Теперь этот самый свитер (судя по всему, связанный Фергусом) бледные пальцы мальчика сжимали так крепко, словно эта вещь была самой дорогой в мире.

«Свитер как свитер. И цвет отвратительный». – Хайнц небрежно поправил волосы и выглянул в окно поверх головы мальчика, пытаясь понять, о чем он думал и что чувствовал. Ему все еще с трудом верилось в то, что между Грейденом и Фергусом могли быть дружеские отношения. С тем Фергусом, которого он знал, не могло быть никаких отношений.

Фергус был яркой неопрятной кляксой в идеально написанном сценарии. Он, его взбалмошная натура, непомерная сила и живучесть разрушали все, что пытался воздвигнуть когда-то Пернатый. Хайнц хотел извлечь из этого выгоду: сила Фергуса, его ненависть ко всему живому, непокорность и ядовитый язык могли бы сослужить хорошую службу, но этот щенок воспитывался гребаным Мастером Гилбертом. И кто же знал, что этот сухой и скупой на человеческие отношения мужчина сможет сделать Греха таким человечным, что выдолбить это из него казалось таким же бесполезным делом, как пытаться проломить лбом скалу.