— Я понимаю, но есть вероятность, что его организм сможет адаптироваться к аномальной энергии, — быстро сказал я. — Ведь со мной вы проводите такой эксперимент…

— При всем уважении, вы, Николаев, не стоите в очереди на трон!

Ну, разумеется. Теперь с Андреем будут носиться как с писаной торбой. Однако это был шанс! У кузена крепкий Алмазный ранг. Если сможет адаптироваться под энергию Искажения, у нас в перспективе может появиться второй Черный Алмаз. И не один, если поставить эксперимент на рельсы.

Я вздохнул и поднял глаза на Сумарокова.

— Филипп Кириллович, он выдержит. Он алмазник и уже был в зоне аномалии. И справился. У его организма, как и у моего, полагаю, есть склонность к адаптации. Да, понадобится много эфира, чтобы поддерживать его состояние, но в случае успеха… Это может стать настоящим прорывом в борьбе с Искажениями.

Сумароков задумался, а затем посмотрел на Андрея, который по-прежнему лежал без сознания.

— Мы не можем принять такое решение самостоятельно, — сказал он после долгой паузы. — Нужно получить разрешение генерал-лейтенанта Шереметевой. А та, в свою очередь, не станет действовать без одобрения Великого князя…

— Так отправьте за ней! Я готов поделиться своим эфиром. Все алмазники из Корпуса без сомнений согласятся. Хотя бы доложите ее превосходительству!

Главный медик покачал головой — ему явно не нравилась моя идея. Ясное дело — меня не так жаль, за меня дядюшка Федор Николаевич головы рубить не будет. Наверное…

— Пусть решает Шереметева. Пока продолжайте давать Романову эфир. У вас хорошо получается.

Пока Сумароков отправлял вестового за Шереметевой, я снова посмотрел на Андрея. Он наконец-то пришел в себя после дозы эфира, хотя его дыхание было тяжелым и прерывистым. Он сжимал зубы, стараясь не потерять сознание, а руки непроизвольно дрожали.

— Держись, кузен, — проговорил я и все-таки немного стянул с него остаточную энергию.

Для запуска процесса адаптации так много не нужно, а ему станет полегче. Да и я тут же преобразовал отнятое в эфир и отправил обратно в тело родственника.

— Все… Все словно горит внутри.

Я кивнул.

— Твой эфир борется с Искажением.

Внезапно он распахнул глаза и посмотрел на меня. Взгляд был мутным, как будто он видел меня сквозь толстую пелену. На его лице проступила легкая улыбка, но это далось ему с трудом.

— Никаких ртутных капель, — пробормотал он с трудом. — Я… слышал, что ты предложил. Нужно попробовать. Если ты прав…

— Береги силы. Мы скоро решим, что делать. Если твой отец и Шереметева согласятся…

— Отец больше не вправе за меня решать! Он отправил меня служить, и я сам решу, какой будет эта служба.

Шереметева прибыла через несколько минут — походка быстрая, шаги четкие. За ней семенил Боде — гораздо более обеспокоенный, чем генерал-лейтенант.

— Докладывайте, — приказала она Сумарокову, лишь вскользь взглянув на нас с Андреем.

Подполковник коротко изложил ситуацию, объяснив все варианты: заражение энергией Искажения, попытку нейтрализовать её ртутью и моё предложение попробовать обойтись эфиром. Шереметева молчала на протяжении всего доклада, её лицо оставалось непроницаемым.

— Это слишком рискованно, — наконец произнесла она, после короткой паузы. — Наследник Великого князя не должен подвергаться таким опасностям. Если что-то пойдёт не так…

Я шагнул вперёд, не удержавшись.

— Ваше превосходительство! Если он сможет адаптироваться к энергии Искажения, это может стать поворотным моментом в подготовке. Тем более Романов согласен.

Шереметева наградила меня ледяным взглядом. Дескать, знай свое место, мальчик.

— Мы не знаем, как его организм отреагирует, — сказала она медленно. — В случае неудачи мы потеряем не только бойца.

— Я хочу рискнуть! — внезапно раздался хриплый голос Андрея.

Все повернулись к нему. Он с трудом приподнялся на локтях.

— Это мой выбор, — продолжил он, едва двигая губами. — Я не хочу быть просто наследником своего отца. Я хочу что-то изменить. Глупо не воспользоваться шансом. Тем более мне уже немного легче. Возможно, я и правда адаптируюсь…

Нет, дорогой кузен. Тебе полегчало, потому что я стянул с тебя излишек. Следующие несколько дней тебя будет беспощадно ломать. Зато потом — да, станешь сверхчеловеком. Если и правда адаптируешься.

Шереметева замерла. Медленно выдохнув, она скрестила руки на груди, внимательно изучая Андрея. Кузен выдержал ее пристальный взгляд и решительно поднял подбородок.

— Вы уверены? — спросила она наконец. — Это внеплановый эксперимент. Мы можем только предполагать, как вы будете себя чувствовать. Но, основываясь на опыте, ощущения будут не из легких.