Внезапно Ронта понял, что уже подкрадывающийся было сон улетучился быстрее ветра. Он сел на кровати, испытывая сначала лёгкое недоумение, а потом и благостное удивление.

"Наконец-то!" — была единственная мысль, а после он молча сосредоточился на внутреннем мире.

Там, едва заметное семечко истока безудержно дрожало. Ронта почувствовал, как вокруг его тела, в комнате и за её пределами, собирается энергия. Бесцветный, почти прозрачный туман приближался к нему со всех сторон света, окружая коконом. Ронта чувствовал, как ликует его семя истока. Энергия поглощалась быстрее, чем раньше. Быстрее, чем когда-либо прежде.

Но время шло, а прорыва так и не происходило. Его семя истока стало уже втрое больше чем прежде, но он лишь отдалённо чувствовал близость прорыва. Словно его закрывал барьер, крепкий и непроницаемый, мешающий сделать решающий шаг.

— Давааай! — прошипел Ронта себе под нос, стараясь предельно сконцентрироваться. Его лицо уже окрасилось в некий оттенок фиолетового, а ногти впились глубоко в ладони. Его нынешнее тело и исток были на пределе, едва выдерживая такое количество новой энергии.

Он чувствовал, как с каждой секундой ближе подбирается боль, которую он больше не сможет выдержать. Смутно он ощущал, что ещё немного и треснут вены под его кожей. Тело делало свои последние вздохи. Но прорыв так и не наступил.

В последний момент Ронта заблокировал исток от внешней энергии. Он почти ничего не видел, слух потерял остроту а в носу завоняло гнилостью и серой. Ронта сам не успел понять, как из его глотки вырвался поток грязно-кровавого месива.

Голову словно сжал своими ладонями гигант, стараясь лопнуть как орех. Всё тело застыло, не в состоянии пошевелиться от неимоверной боли. Зубы сами собой стирались друг об друга, скрипя и похрустывая. В какие-то несколько мгновений, растянувшиеся в его сознании на несколько часов, Ронта думал что больше никогда не увидит свет.

"Я едва не провалился! Ха, неужели моё тело даже для стадии Адепта слишком бесполезное и негодное? Не приму такой результат! Мы ещё посмотрим, кто из нас крепче!"

Он всё ещё чувствовал, как энергия вихрится рядом. Но больше ему не казалось что он, — центр этих вихрей. Энергия, стоило ей скопиться, уходила куда-то вниз, на первый этаж или ещё ниже.

"Кто-то медитирует? Из Адептов это разве что Марко или та старая женщина, экономка. Похоже, кто-то из них близко к прорыву, вот мне и повезло забрать немножко их чистой энергии!"

Ронта был рад такой удачи. Учитывая, как сильно разросся его исток, раньше он ошибался насчёт близости своего пробуждения. Сейчас он был уже больше и ярче, чем у Саи перед самим пробуждением. Пробудился ли Трант Ронта не знал, но перед уходом запомнил, что его исток был меньше, чем у сестры.

"Выходит, я самый бездарный, но самый талантливый из нашей троицы?" — пошутил про себя Ронта.

Если оценивать истоки по силе и потенциалу, то размер и яркость далеко не всегда были решающими показателями. Ронта помнил ещё из детства в Школе, когда рассказывали о бездарных практиках, которые спустя десятки лет становились Ванами* собственных территорий. Не вспоминая о том, что придя к власти они чаще всего вырезали несколько кланов, обидевших их когда-то давно, это были довольно вдохновляющие примеры.

Но всё же изначальный размер истока перед пробуждением показывал то, насколько быстро и как далеко практик сможет зайти в своём совершенствовании. В прежнем мире , мире Тысячи Островов, Ронта мог бы всё рассказать о потенциале истока и перспективах его владельца на будущее. Но здесь..

Едва ли он понимал как работает местная система совершенствования за пределами уровня Адепта. Мастера Печатей как будто бы разрывали все связи с бестелесной чистой энергией мира, которая питает всех Адептов и истоков. Их энергия была иной, другой по сути и природе, словно это и вовсе были две разные, независимые друг от друга системы. К счастью, Ронте пока было рано задумываться о том, чтобы стать Мастером, а время на их изучение было в избытке.

По рассказам местных, Мастера нередко доживали до ста лет. Конечно те, которые умирали своей смертью. Ронта принял эту информацию с энтузиазмом. Ему конечно же хотелось жить столько, сколько потребуется для изучения всего пути практика. А если не выйдет поспевать как практику, он всегда сможет продлить себе жизнь с помощью Алхимии. Так он думал о будущем, исключая все "но".

Из размышлений о тайнах вечной жизни его вдруг вырвал звук. Громкое и неистовое урчание живота разбудило бы и мёртвого, а Ронта дёрнулся от неожиданности и упал с кровати. Он почему-то на секунду подумал, что за ним пришли убийцы, а потому хотел дать отпор. К счастью, отпор получил мягкий ковёр.

Отряхнувшись и убедившись что никто не видел этого позора, Ронта взглядом начал искать еду. От ужина осталось едва ли пара крошек, да и те унесли горничные. В кармане лежала кислая слива, а в сумке только пара снадобий и сушеные травы. Такое питание Ронта себе позволить не мог.

Не долго думая, он решил найти кухню. Не то чтобы ему разрешали шастать посреди ночи в чужом поместье, но голод был сильнее. Он почти чувствовал, как желудок медленно разъедают внутренние соки. Это было не просто неприятно или некомфортно, но и доставляло настоящую боль. Тихо выскользнув из своей комнаты, Ронта буквально на цыпочках побрёл по коридору. Ноги неприятно обжигал холодный камень пола, а в ушах пульсировала кровь. После неудачного пробуждения, Ронта ожидал что ещё добрых полчаса его состояние будет таким. Но всё же это было лучше, чем умереть от взрыва истока.