— Однушка в Питере на зарплату бюджетника? — ревниво заинтересовался Сумароков. — А я-то думал, что сказки — это про кощея.

— Как видишь, и про кощея не сказки. Просто места правильные надо знать.

— И места эти, конечно, не в Россоши, — пальцы Сумарокова, не останавливая своего медитативного кружения, медленно поползли вверх по лодыжке.

Дина не знала, что на это сказать. А потому и не стала ничего говорить. Просто потянулась к Сумарокову, ухватила за ворот джемпера и дернула, опрокидывая на себя. Первый поцелуй был мягким, как теплое летнее утро, а второй — полыхнул полуденным зноем, зажигая огонь в крови.

Незаданные вопросы, несказанные ответы больше не имели значения.

Мария Степановна заглянула в библиотеку в понедельник. Прозвенел звонок на большую перемену, и начальные классы многоногой галдящей лавиной потекли по лестнице в столовую. Две учительницы шли рядом с ними, как овчарки рядом с отарой. Мария Степановна, скользнув в приоткрытую дверь, тут же захлопнула ее, отсекая крики и топот.

— Диночка Маратовна! Какая же вы умница! Я знала, что вы справитесь!

— Маркушев все-таки поговорил с Игнатовым, — тяжело вздохнула Дина.

— Уверена, что поговорил. Прямо я, конечно, не спрашивала, но… Игнатов сегодня невероятно тихий и вежливый. Не мальчик, а мечта педагога. Правда, выглядит несколько потрепанным, но… думаю, дело того стоило, — Мария Степановна присела на стул, аккуратно сложив руки на поленях.

— И насколько потрепан Игнатов?

— Для мальчишки, регулярно затевающего драки — весьма умеренно.

— И вы считаете это правильным? Мы же спровоцировали Маркушева на дисциплинарное нарушение. Вынудили ребенка компенсировать собственные непрофессионализм и бессилие.

— Во-первых, Диночка, не вынудили, — назидательно подняла палец Мария Степановна. — Вы же не ставили Маркушеву условий, не пугали репрессиями и не обещали награды?

— Нет, конечно! Я сказала, чтобы он не вмешивался, это обязанности преподавателей…

— Вот именно. Очень грамотное педагогическое решение, полностью одобряю. И обращаю ваше внимание на тот факт, что Маркушев мог прислушаться к вашим словам, а не действовать наперекор. Это во-первых. А во-вторых… Вы, думаю, вполне осознаете, что представляет из себя Маркушев. Послушным бесконфликтным мальчиком он не станет, как бы мы ни старались. Но свою адреналиновую энергию Маркушев может направлять на плохие дела — а может и на хорошие. Вы не изменили поведение Маркушева, вы просто развернули вектор.

— Спровоцировав драку между детьми?

— А хоть бы и драку. Поработаете с мое, Диночка Маратовна — поймете, что драка драке рознь. У нас лет десять назад гуляла очень модная шутка: «Далеко парень пойдет, если милиция не остановит». Так вот, Игнатов как раз тот самый парень, который может далеко пойти. И пусть лучше сейчас его остановит Маркушев, чем через пять лет — Женечка Сумароков. Синяк под глазом лучше, чем статья.

— И все равно мне это не нравится.

— Мне тоже. Но что поделать? Иногда приходится делать то, что не нравится.

Вечерние посиделки с Сумароковым вошли в привычку. Дина сама не заметила, как это произошло. Просто в какой-то момент оказалось, что крохотная кухонька без долговязой фигуры в растянутой черной футболке ощущается неполной. Неправильной.

Сумароков громко стучал посудой, заваривал в пузатом чайничке черный душистый чай, старательно конструировал на удивление ровные бутерброды. А Дина просто смотрела на эту уютную возню и думала: «А что будет потом? Через неделю, через две — когда командировка закончится?». Что будет, когда она оставит эту маленькую кухню с окошком, выходящим в сонный зеленый двор — а вместе с ней и Женьку Сумарокова. Слишком высокого, слишком худого, занудного до тошноты и нежного до головокружения.

Что будет потом?

Дина не знала ответа.

— Эй, не спи. У тебя сообщение дзынькнуло, — Сумароков, поставив на стол тарелку с бутерами, развернулся за чашками.

Читать письмо через телефон не хотелось, и Дина открыла ноут. Начальник аналитического отдела Вяхирев начал оптимистично — с соболезнований. Он посочувствовал Дине, получившей вместо стандартной беспроблемной охоты мозголомный квест с боссом. А заодно и подтвердил — да, Костянов Василий Владимирович не заматеревший некромант, а самый настоящий кощей. Установить точное время перехода его в Явь Вяхирев затруднялся. Где именно кощей обнаружил портал и почему яга пропустила повелителя мертвых — тоже загадка. Вяхирев склонялся к мысли, что переход состоялся в годы Гражданской войны — накопленной некротической массы должно было хватить для максимального истончения границ, а опытных некромантов и с той, и с другой стороны хватало. И красные, и белые могли воззвать к кощею в надежде использовать его как союзника… а стали первым блюдом на пиршественном столе. Смерть не заключает союзов. Она просто жрет.

Первые фотографические данные относились к сороковым годам — некто Бессмертин Владимир Эдуардович был задержан в Ленинграде в 1942 году за спекуляцию продуктами. В квартире у Владимира Эдуардовича обнаружили целый склад золотых изделий, включая коронки с зубами и кольца, так и не снятые с пальцев. С полинявшей черно-белой фотографии смотрело сухое породистое лицо — четко очерченные скулы, нос с горбинкой, волевой подбородок. Дина подумала, что этому лицу очень пошла бы корона — тяжелая, золотая. Холодная, как смертный венец.