Он ждал, что я развернусь и уйду, но у меня оставался вопрос, ответ на который я так и не услышала.

— Почему сайтэйцы предложили мир?

— Этого так никто и не узнал, госпожа. По сей день.

Как странно. Судя по рассказу, Сайтэй выигрывал, так с чего бы ему менять изначальный план? И теперь они торгуют рабами в столице, я уверена, с позволения принца. Стоит начинать волноваться.

— Благодарю, Фредерик. За твою службу и, — я замолчала, подбирая слова, — за то, что поделился. Я ценю это.

Он только склонил голову, когда я развернулась и зашла в комнату. Джудит была там, вытирала окно, а форма служанки уже лежала на кровати. Девушка чуть вздрогнула, когда я тихо подошла и прикоснулась к ее плечу.

— Госпожа! Простите, я почти закончила.

— Ничего, Джудит. Ты принесла все, что я просила? — одежда, идентичная форме Джудит, совсем новая. — Боишься?

— Госпожа, если честно… Мне очень страшно, — да, я вижу это по дрожащим пальцам. — Господин сильно разозлится. И на вас, и на меня… Госпожа, вы можете передумать?

— Не могу, Джудит. Не бойся, — я легко сжала ее ладони в своих. Дрожь немного унялась. — Я защищу тебя. Герцог будет в ярости… Но я возьму все последствия на себя. Доверься мне.

— Госпожа!..

Она всхлипнула и сразу опустила голову, зажав рот. Ну что за трусишка. Такими темпами она зальет слезами всю комнату. Мысленно вздохнув, я приобняла ее, уложив голову на плечо.

— Г-госпожа?

— Доверься мне, Джудит, — гладя замершую девушку по голове, я перешла на шепот. — Ничего страшного не случится. Я не дам тебя обидеть. Понимаешь?

Она только закивала и затихла, нервно выдыхая мне в плечо.

— «Теперь мы можем заняться делом?».

— «Да, — я увидела собственную довольную улыбку, что отражалась в окне, — пора приступать».

Я торопливо двигалась по улице, едва не переходя на бег. Вокруг кромешная тьма, потому мне приходилось ориентироваться на редкие фонари и огни заведений. Интересно. Здесь ездят на каретах и дерутся на мечах, но есть уличное освещение. Противоречивый мир.

После того, как я совсем неэлегантно спустилась по веревке с балкона, Джудит должна выждать около сорока минут. Еще минут пятнадцать письмо будет доходить до адресата. Примерно в это время мне придется возвращаться, с рабом или без него.

Когда я добралась до публичного дома, то сразу узнала его — вульгарное оформление входа, не по моему вкусу. Сверившись с картой, я еще раз просчитала траекторию движения. В темноте смотреть на карту будет уже бессмысленно.

— «Почти двадцать минут. Нужно торопиться».

Я молча кивнула, повторила про себя все повороты и проходы и, вдохнув поглубже, побежала дальше. Пару раз я чуть не упала, наступив в какую-то липкую дрянь. Хорошо, что надела «болотные ботинки», как я мысленно назвала их. Мне оставалось два проулка, когда жесткая ладонь схватила меня за предплечье.

— «Церковник».

Приглядевшись, я смогла распознать очертания символов Аззма на броне. Значит, церковь все еще патрулирует улицы. Проклятье.

— Именем Аззма, остановитесь. Кто вы, и с какой целью на улице в такое время?

— Господин, — взяв за основу поведение Джудит, я старалась сойти за служанку и склонила голову, пряча лицо. — Меня послали с поручением. Я очень тороплюсь, простите.

Пару секунд он молчал, а потом, как в замедленной съемке, взмахнул рукой. Небольшой, но яркий огонек зажегся прямо над нами, и от страха у меня сжало внутренности. Я замерла, продолжая смотреть в землю.

— Чья вы служанка и с каким поручением? Покажите карманы.

— Господин, я… — церковник не стал ждать и, хлопнув по карманам накидки, достал единственное, что я взяла с собой — маску, карту и мешочки с монетами. — …Я служанка герцогини Вадель.

Я назвала то, что вспомнила первым. Род Вадель не был связан ни с Мограж, ни с Кайшсс, а с герцогиней я разговаривала всего пару раз, на приемах. Оставалось надеяться, что с допросом к ней не придут.

— Зачем маска?

— Для приема. Герцогине нужна маска, на приеме все будут в масках.

— Зачем идти за ней ночью?

— Я провинилась. Маску нужно было принести еще вчера, но я забыла. Поэтому мне нужно торопиться. Прошу вас, господин.

Хуже ситуации не придумаешь. А время уходит…