И я с облегчением увидел, как малявка со всех ног кинулась к опешившему на мгновение деду. Как тот, в свою очередь, опомнился и побежал ей навстречу, а потом прямо на бегу подхватил ее на руки и порывисто прижал к себе. Какое-то время он еще стоял, закрыв глаза и крепко прижимая ее к груди, переживая острый миг осознания, что его единственная правнучка жива и здорова. Но вскоре опомнился, развернулся, почти бегом направился к машине. После чего оба исчезли в недрах большого черного лимузина, который стремительно поднялся в небо и мгновенно исчез в ночи, унося обоих Хатхэ обратно в город.

Когда за ними последовали несколько машин сопровождения, я незаметно перевел дух.

Вот и ладно, вот и хорошо, что все хорошо кончается.

А потом забрал сумку и по-тихому оттуда свалил. При этом очень надеясь, что мелкая меня все-таки не выдаст и что мне не придется ни с кем объясняться по поводу событий этой сумасшедшей ночи.

В общагу я вернулся уже под утро — уставший, замотанный, вконец задолбавшийся искать подходящий тайник для той горы оружия, боеприпасов и военного снаряжения, которые сегодня нахапал.

Жадность, как говорится, фраера сгубила, но я не хотел бросать ценные вещи, которые могли пригодиться в будущем. Мало ли как жизнь повернется? Мало ли что со мной случится?

После этого мне пришлось переодеваться, потом лететь до общаги, старательно прячась от многочисленных камер и воздушных патрулей…

Как я болтался в воздухе на высоте второго этажа общаги, пока вскрывал свое собственное окно — вообще отдельная история.

Но все же внутрь я незаметно пробрался. От восторженного йорка, набросившегося на меня с ходу, с трудом, но все-таки отбился. После чего увидел спящего прямо за письменным столом Тэри и почувствовал слабый укол совести от мысли, что измотанный очередной аппаратной загрузкой друг так за меня беспокоился, что решил сегодня не ложиться. Однако все равно не дождался моего возвращения. Уснул. Хотя, полагаю, честно пытался сопротивляться наваливающейся усталости до последнего.

Покачав головой, я вытащил сонного парня из-за стола, дотащил до постели и уложил, чтобы тот хотя бы несколько рэйнов поспал, как человек. Потом стянул с себя пропахший потом и гарью костюм, затолкал его поглубже в шкаф. Потом подумаю, куда его пристроить. Наконец забрался под душ, ополоснулся и, мысленно поежившись, попросил Эмму вернуть мне утраченные эмоции.

На этот раз заморозка длилась гораздо дольше, да и сомнительных дел я наворотил на порядок больше, чем в прошлом году, поэтому откат накрыл меня с такой силой, что мне понадобилось почти половина рэйна, чтобы прийти в себя.

Черт…

Сколько же народа я сегодня убил. А сколько из них еще и пытал.

Не просто так, конечно. И не ради того, чтобы упиваться чужими мучениями. Но тогда мне было все равно. Тогда я был готов на все. Меня ничто не пугало. А сейчас накатило так, что если бы не Эмма, меня бы, наверное, скрутило до утра. Слишком уж это было остро, ярко. Я бы даже сказал, невыносимо ярко, ведь я все же не душегуб, не маньяк. Но сегодня я убивал без колебаний, потому что иначе было нельзя. Иначе Арли погибла бы. И вряд ли я потом осмелился бы посмотреть в глаза мастера Даэ, понимая, что мог бы ее спасти, но побрезговал испачкать руки.

Внезапный всплеск адреналина… резкая дестабилизация состояния нервной системы… потеря равновесия…

В какой-то момент мне пришлось схватиться за стену и, прислонившись лбом к восхитительно холодной плитке, просто постоять, пережидая бурлящие в голове, не самые приятные мысли. Вспоминая, думая, анализируя. В чем-то себя коря. В чем-то, наоборот, одобряя. И заодно позволяя воде постепенно смыть и с моего тела, и из моих мыслей все то, от чего я хотел избавиться.

Когда же меня наконец отпустило, я так же молча встряхнулся, выключил воду, вытерся полотенцем. После чего вернулся в комнату, разобрал постель и, упав на нее, уснул мертвым сном, в котором на этот раз не было никаких сновидений.

На следующее же утро я встал, как обычно, надел идентификатор и отправился на учебу. Бегал, как все, на утренней разминке, сидел на лекции, вполуха слушал преподов на практике. Вяло улыбался, машинально отвечал, если спрашивали. Так же механически кивал, когда кто-то из знакомых начинал меня теребить. Но при этом каждый миг ощущал странную раздвоенность, как если бы прошлая ночь разделила мою жизнь на до и после. И теперь мне казалось, что я живу в какой-то своей, отдельной от остальных реальности. Тогда как все, что меня окружает, не более чем сон, где все немножко ненастоящее, нереальное, где все цвета и краски немного смазаны, а звуки приглушены и доносятся, словно из-под толщи воды.

Впрочем, длилось это недолго. Буквально через несколько дней мое восприятие пришло в норму, и я снова ощутил, что по-настоящему живу, а не просто существую. Вернулись и краски, и звуки, и вкус к самой жизни. Шутки Тэри и подначки Нолэна больше не казались мне бессмысленными, а ворчание Ании и равнодушие Кэвина — наигранными.

От мастера Даэ я, кстати, в первое же утро получил сообщение, что он очень занят, поэтому к совместным тренировкам мы вернемся только через неделю. Но на все это время он поручил мне заниматься самостоятельно, а также предложил посетить занятия для мастеров.