Войдя в юрту Берке, я сразу почувствовал повисшее напряжение. Абукан даже не затеял обычную ссору, когда я вновь поднялся с колен, не дожидаясь разрешения. Берке же, нахмурив свои кустистые брови, начал без предисловий.

— Ты оказался прав, урусс! Войско франков действительно собирается за этой рекой, и по донесениям наших дозоров, оно намного превосходит наше.

«Проняло-таки!» — Со злой иронией хмыкнул я про себя.

По своей спесивой привычке монголы не считают войска союзников за серьезную силу и, примериваясь к бою, рассчитывают только на свои тумены. И тут им есть отчего приуныть. По данным моей разведки, в королевском лагере под Намюром не меньше полсотни всяких штандартов. Мои парни даже не смогли все их запомнить, выделив только флаги самых крупных соединений. Желтый геральдический лев на черном поле герцога Брабанта, золотые лилии на синем короля Франции, белые башни Карла Анжуйского и красная диагональная полоса на желтом фоне герцогов Лотарингии. Не перечисляя всех, скажу, что только по ощущениям там собралась вся Франция, за исключением, пожалуй, Бургундии. По самым скромным подсчетам, по обмеру на глаз лагеря и пасущихся табунов, под знамена короля Людовика съехалось не меньше двадцати тысяч самого разнообразного воинства.

Мне было понятно, почему монголы выглядели такими кислыми, и, дабы приободрить союзников, я вспомнил слова царя Леонида.

— Чем гуще трава, тем легче косить! — Я изобразил ироничную улыбку, но Берке в тот момент был, явно, не склонен внимать ироничной мудрости. Его крайне осторожная натура не советовала ему рисковать всем ради уже забытых заветов Чингиза, да еще на краю чужого и ненужного ему мира.

Сузив свои и без того узкие глаза, он вцепился в меня взглядом.

— Ты не уважаешь франкских воинов? Считаешь их слабыми и неумелыми?!

— Отнюдь! — Тут же возразил я. — У короля Людовика прекрасные рыцари, и они отлично вооружены.

— Тогда почему?! — Раздраженно развел руками Берке. — Почему ты думаешь, что мы будем косить их как траву?!

В тот момент я выругался про себя.

«Поосторожней надо с мудростью предков! Не то время! Тут народ привык понимать все буквально, без всяких там ироничных сентенций».

Надо было как-то выходить из неловкой ситуации, и я подумал, что лучшего момента изложить свой план уже не будет.

— Я так считаю, — начал я с полной уверенностью в голосе, — потому что количество врага не всегда идет ему на пользу. Чем больше армия, тем труднее ею управлять, а без пастуха стадо всего лишь стадо, как его ни вооружай.

Берке по-прежнему недоверчиво косился в мою сторону, и я подумал тогда, что сейчас лучше всего сослаться на кого-нибудь из великих монголов.

— Вспомните непобедимого Субэдэя! — Бросил я им. — Сколько раз он сражался с многократно превосходящим врагом и всегда одерживал верх.

— Субэдэй здесь нет! — Запальчиво перебил меня Абукан, но продолжать не стал, а только злобно сжал губы.

Я одарил его укоризненным взглядом строгого учителя.

— Субэдэя нет, — В мем голосе окрепли наставнические нотки, — но его наука побеждать жива по сей день, и именно ее нам следует использовать.

В ответ во взгляде Берке вспыхнуло разраженное недоверие.

— Откуда ты, урусс, вообще можешь знать о военном искусстве Субэдэя?! Ты же его в глаза не видел!

Тут, надо признаться, я чутка замялся. Берке вновь застал меня врасплох.

«Откуда?! — В голове начался лихорадочный поиск ответа. — Про учебник истории для высших учебных заведений не скажешь! Тогда, возможно, из книг арабских авторов современников Чингиза и Субэдэя! В принципе подходит! Кого из них я помню? Ибн-Ал-Асир, Рашид-Ад-Дин! Нет, Рашид не араб, а перс! Да какая, блин, разница!»

Чуть не обругав себя вслух, я с трудом удержал на лице почтительное выражение.

— Многомудрый Берке, ведь ты же знаешь о моем таланте к языкам. Я много в каких странах побывал и еще больше прочел книг. Арабский историк Ибн-Ал-Сир очень хорошо описал военные победы Чингисхана и Субэдэя.

Мой ответ удовлетворил придирчивого монгола, и с его лица даже исчезло недоверчиво-злобное выражение. Несколько секунд прошли в полной тишине, и лишь потом Берке снизошел.

— Так и что же ты предлагаешь, урусс?

«Ну, наконец-то! — Я даже мысленно позволяю себе немного сарказма. — Не прошло и часа, как мы добрались до сути!»

Выдержав еще пару мгновений паузы, я начал говорить.

— Я предлагаю использовать излюбленную монгольскую тактику — ложная атака, отход и западня!

— Урусс издевается над нами! — Сверкнув щелями глаз, Абукан зло зыркнул на дядю. — Он с умным видом рассказывает нам то, что знает и ребенок!

Берке более терпелив и, видя, что я не закончил, захотел дослушать до конца.

— Это все, или у тебя есть еще что сказать?!

Приложив обе ладони к сердцу, я изобразил благодарность за понимание и продолжил.

— Нойон Абукан прав, эту тактику знает любой ребенок в монгольском кочевье, но вот применить ее может не всякий. В этом я надеюсь на тебя, многоопытный Берке! — Вновь приложив ладони к сердцу, я поднял взгляд и увидел смягчившееся лицо старого монгола.