— Так это! Нашли мы ордынцев, были они в верстах пятидесяти на запад. Там еще стены города какого-то виднелись на горизонте, а прямо перед ними лагерем стояли эти… Как их бишь! — Он напряг память и выдал. — Хранцузы чертовы!

— Так, давай по порядку и не суетись! — Успокаиваю Еремея. — Флаги, гербы?! Видел какие там?

В ответ Стылый, не задумываясь, кивнул.

— Да там немного и было-то! Видал тока пару, один такой желтый с красной полосой от угла к углу, а второй с двумя зверями гривастыми и синими полосами.

Оба штандарта мне знакомы. Первый, это флаг герцога Верхней Лотарингии. Того самого Фридриха-Ферри, коего я недавно приводил в пример германским курфюрстам, а второй, больше всего похож на флаг графа Люксембургского.

Я так уверенно идентифицирую обоих сеньоров, потому что в далекие студенческие годы в одной из своих работ приводил их как два ярких примера проникновения в германскую империю французского влияния и культуры. Мне даже понятно почему они оба идут в авангарде французского войска. Еще и года не прошло, как граф Люксембурга, Генрих Белокурый, пользуясь слабостью власти в империи, захватил город Намюр. Теперь же присоединяясь к походу французского короля, он фактически легитимизирует свой захват, а заодно и доказывает свою преданность новому сюзерену. У лотарингского герцога Ферри III тоже есть веская причина встать под знамена крестоносного воинства. Три года назад король Людовик позволил ему жениться на Маргарите Наварской. Часть земель в Шампани, входящие в приданое жены, оспорил и захватил ее брат Тибо и получить их обратно без помощи французской короны у Ферри нет ни единого шанса. Заступничество Людовика нужно заслужить и вот Ферри III в авангарде армии короля.

Пока из донесения Еремея ясно только то, что в районе, скорее всего, города Льеж стоит лагерем передовой отряд крестоносного воинства под предводительством герцога Лотарингии, Ферри III и графа Люксембурга, Генриха Белокурого. Сколько у них бойцов, какого качества пока неясно, как и то, где сейчас главные силы короля Франции.

Поднимаю на разведчика вопросительны взгляд, и тот понимает меня без слов.

— Тамо конных, на вскидку, тыщи две будет, а есть еще и пешее войско. Тех около тыщи. Конные все в кольчугах и шлемах. Оружье у них тож справное, длинные мечи, копья, сулицы! Пешие вооружены похуже, кто во что, по большей части без кольчуг и другой брони.

«Это скорее всего ополчение Льежа». — Делаю однозначный вывод и задаю очень беспокоящий меня вопрос.

— И что ордынцы? Послание мое Абукану передал?!

Меня беспокоит тот факт, что описанное Еремеем войско противника представляет такую легкую добычу для монгол, что Абукан может не устоять. Соблазн разгромить втрое уступающего по численности врага очень велик, но такой ход может погубить весь мой план.

Словно специально подначивая мое нетерпение, Еремей замялся.

— Так это… Тут, такое дело, к главному басурману меня не пустили. Отдал послание какому-то узкоглазому, а что тот пролаял в ответ, так я и не понял.

Пресекаю это подобие оправданий на корню.

— Ладно об этом! Говори, что апосля монголы сделали.

— А! — Радостно воспрянул Еремей, поняв, что ругать его не будут. — Так поганые по утру следующего дня двинулись на хранцузов. Те, бросили им навстречу своих панцирных всадников. Монголы, как обычно, стрелы пустили и поворотили коней. Хранцузы за ними!

Еремей запнулся, а у меня от дурного предчувствия аж скулы свело. То, что бывает в таких ситуациях при численном превосходстве монгол, мне хорошо известно. Конница противника отрывается от пехоты, попадает в окружение и уничтожается!

Нервно подстегиваю Стылого.

— Ну! И что дальше-то было?!

Тот, словно бы вспоминая, поскреб затылок и выдал.

— Да ничего не было! Монголы боя не приняли. Утекли, як трусы, даже часть пожитков своих побросали.

Выдыхаю с облегчением.

«Все ж военная хитрость у монголов в крови. Уж как небось хотелось Абукану наказать зарвавшегося врага, а удержался! — Впервые подумал о младшем Батыевом отпрыске с уважением, но все равно поправился. — А может Берке удержал батыра от глупости!»

Еремей еще что-то рассказывает, но, перебивая его, я спрашиваю о главном.

— Так и что французы нагнали монголов?!

— Да, куды там! — Стылый махнул рукой. — Тяжелые конники долгую скачку не потянули. Вскоре их жеребцы на шаг перешли, а опосля и совсем встали.

— А дальше?! — Вновь подстегиваю рассказчика, и тот продолжает.

— Дак потом, собрали хранцузы свой лагерь и вместе с пехотой по следу ордынцев двинулись.

«Вот теперь все! — Как-то разом отпустило на душе. — Попались, голубчики!»

Через мгновение радостное возбуждение начало спадать, и вновь вернулось тревожное понимание. — «Я по-прежнему ничего не знаю об основных силах противника! Где сам король Людовик и все его войско?!»

По тому, что было известно до этого, король Франции собирал войска под городком Намюр, но не мог же он там стоять до сих пор.

«После получения известий от передового отряда о приближении монгол, Людовик должен был двинуться к нему на соединение. — Пытаюсь рассуждать логически, но понимаю, что так остаются только вопросы без ответов. — Начал движение? Нет? Как далеко успел продвинуться? По какой дороге?»