Злой и растерянный, я допустил ошибку в защите птичьей клетки и не увидел этого. Но когда вернулся и обнаружил, что она пуста, всё стало ясно.

… — Вот как, — Ти-Амата упёрла мне в грудь, напротив сердца, свой острый коготь. — Сам не знаешь, как вырвалась твоя пленница, а, Тольвейр? Сейчас, когда она на свободе, Феолике охотно перебежит на сторону жрицы. Как дорого нам будут стоить твои ошибки?

— Да, признаю, я совершил глупость. Но до сих пор моя служба была безупречна, разве не так? — Говоря это, я невольно подумал, что длины её когтя в самый раз хватило бы пронзить мне сердце. — Вчера я покорил, наконец, Большой Пельтенн, и его жители восславили твоё имя…

Но не раньше, чем я сжёг своим пламенем многих из них. Это было невероятное зрелище — огонь, неумолимо тянувший свои языки повсюду, находя кричащих, обезумевших людей, опаляя их жаром. Горело даже тусклое осеннее небо над верхушками гор, вмиг поседевшими от ужаса.

— Я знаю, что ты сделал, — прошипела Ти-Амата. — Для того я и подарила тебе свой поцелуй, чтобы ты одерживал всё новые и новые победы! Но вот что, Тольвейр…

Боль была внезапной и такой резкой, что я еле удержался от крика. Проклятье! Нет, Ти-Амата не станет убивать меня, я ведь был её Пламенем. Да и такое войско, какое создал я, Грэйлеку сотворить не под силу…

— Отныне ты будешь советоваться со мной, принимая каждое решение. Если я велю тебе больше не возиться с этой девчонкой Феолике, а порвать её на тысячу мелких кусочков, ты это сделаешь. Сделаешь же?

Я медлил, вспоминая нежное, податливое девичье тело в своих объятиях. Феолике принадлежала мне, я по-прежнему хотел сделать её покорной, но в глубине души не желал ей смерти… Конечно, Богиня услышала эти мысли, и глаза её вспыхнули ещё ярче, ещё злее. Боль удесятерилась, и я, не выдержав, застонал.

— Все твои приказы выполню! Клянусь!

— Уговорились, — Ти-Амата с неожиданной и пугающей ласковостью провела пальцами по моей щеке. Готов был поклясться, что сейчас она полоснёт меня когтями по лицу, но нет, обошлось. Богиня лишь придвинулась ближе и выдохнула мне в губы: — Я надеюсь на твоё послушание, Тольвейр.

И, отстранившись, убрала свой коготь. Я перевёл дыхание, чувствуя, как боль медленно, неохотно отступает, и слыша притворно-участливый голос Первого жреца:

— Готов поручиться, что наш друг больше не подведёт нас! Ошибиться может каждый! Простите, Богиня, — как будто спохватившись, что вмешался не в своё дело, он низко поклонился.

Ти-Амата не обратила на это выступление никакого внимания. Она замерла, словно прислушиваясь к чему-то. А мне в очередной раз пришло на ум, что для Богини мы с Грэйлеком — такие же рабы, как любой деревенский тупица. Просто куда полезнее его. Но, похоже, Первого жреца всё устраивало, и он был только рад пресмыкаться перед сильным.

— Я чувствую, кто-то появился на Гиркантии, — наконец, произнесла Ти-Амата и резким взмахом руки нарисовала в воздухе картинку. Та дрожала и колебалась, словно плохая иллюзия, но драконов, которые решительно шли вперёд, я узнал сразу.

Черноволосый, могучий Миэллен из рода Ирр и смуглая, сероглазая Сигвара из рода Ифаль.

— Двоим удалось прорваться! — На этот раз шипение моей повелительницы было наполнено такой яростью, что даже Грэйлек, который ни в чём не провинился, побледнел и задрожал.

— Мы-мы справимся с ними, Богиня! Сра-сразимся и…

— Сражения не будет, — прервал я его, и оба посмотрели на меня. Я провёл ладонью по лицу, стряхивая паутину очередных воспоминаний, и безрадостно улыбнулся:

— Я легко смогу пленить обоих. Ведь это родители Вильгерна.

Линлейт пришла в себя незадолго до рассвета. С меня сняли оковы, так что я могла позаботиться о ней. Взяв самую маленькую ложечку, какая только нашлась в хижине, я начала осторожно поить фею водой. После третьего глотка бедняжка немного оживилась, села на моей ладони, подрагивая крылышками, и тихо проговорила:

— Я так рада, что нашла тебя, Феолике. Залетела в Рубикальтовые леса… металась, как безумная, пока не увидела светящуюся хижину… А от неё шло такое… ну, трудно объяснить, но феи это чувствуют очень хорошо…

Я дала ей ещё воды.

— Что ты собираешься теперь делать? — Линлейт глубоко вздохнула и вопросительно посмотрела на меня. Я проглотила комок в горле и ответила, стараясь, чтобы голос не дрогнул:

— Убить Тольвейра.

Как ни странно, фея отнеслась к этой идее спокойнее, чем я. Она лишь печально склонила светловолосую головку, о чём-то раздумывая. И, наконец, отозвалась:

— Его обычным оружием не убьёшь. А сражение с ним ты не выиграешь, Феолике. Ты ещё неопытная, а он — магистр академии Эльдрейни, выдающийся наставник, да ещё и усилен тёмной магией. Есть только один шанс на победу… Догадаешься сама, или тебе подсказать?