— Двенадцать.

Я почувствовала страх и волнение Венди, оно пришло отголоском через Шона. Я услышала, что он её успокаивает… Венди снова подняла руку:

— Четырнадцать.

Вамп тут же лениво махнул.

— Шестнадцать.

Венди снова вытянула руку

— Восемнадцать.

И вамп глумливо скалясь, снова подал знак.

— Двадцать.

Венди застыла. У них всего двадцать унций.

— Тридцать, — подала голос я. Все обернулись ко мне с удивлением, и только на лице Венди было написано величайшее облегчение и благодарность. А во мне под щитами клубилась ненависть, я не смогла удержаться, пока шёл торг. Свет и Тень, помогите нам всем. Стилет молчал, оттого, что радостно питался силой, вызвавшей его к жизни.

Вамп, презрительно ухмыльнувшись, махнул рукой: мол, пусть забирает.

Флерса уже не была бодренькой. Торги напугали её до ужаса и выели всю силу. Прямо на сцене она упала на колени и пыталась остаться в сознании, вяло шевеля крыльями.

— Заплати, пусть цепи снимут, — бросила я Тони, и он, достав три слитка, пошел к сцене. Швырнув золото вампу, он обратился к нему вполне спокойно, совладав с собой:

— Цепи снимите.

Вампиру не понравилось, что ему кинули плату как милостыню, он глянул на золото так, словно это были куски дерьма, но, к своему счастью, решил всё же просьбу удовлетворить, и после его кивка цепи сняли. От контакта с вампом, освобождавшим её, флерса окончательно вырубилась и Тони взвалил её на плечо.

Венди сорвалась со своего места.

— Не замышляю зла, — чётко произнесла она и надела на шею обморочной открытый амулет-накопитель.

Тони вернулся ко мне и сгрузил девочку чуть в стороне, вложив в ладошку амулет.

Торги продолжились, следующими были те две умирающие и абсолютно бесполезные флерсы. Зелёные не проявили к ним никакого интереса. За двоих запросили пять унций, слишком дорого за столь некачественный товар. Но Венди подняла руку, вызвав насмешливое фырканье в зале.

На этот раз ей никто не помешал купить лот. Флерс увели — покупки забирают после окончания аукциона. Ради меня вамп нарушил правила, и правильно сделал.

Следующим выставили селки, но тот самый вамп, что торговался за флерсу, вдруг подал голос.

— Иридас, будь так любезен, пожалей наше время.

Какое то время трупаки таращились друг на друга, словно вели мысленную беседу, потом блондин очаровательно улыбнулся.

— Похоже, сегодня день нарушения правил…

Селки быстренько убрали со сцены и вывели первого лебедя.

— Стартовая цена триста унций.

Прошелестел удивлённый вздох.

Вамп поднял руку:

— Триста.

Руку подняла я.

— Триста двадцать.

Вамп оглянулся, ища наглеца, и наткнулся на мой взгляд. Не отводя глаз, он поднял руку и произнес «Четыреста».

Я подняла руку молча.

— Четыреста двадцать.

Продолжая таращиться, он бросил «Пятьсот».

Я опять не тратила слов и молча подняла руку.

Тут трупак взбесился, и я с облегчением поняла, что его финансы не безграничны.

— Кто ты такая? Как ты смеешь становиться у меня на дороге, лешачка? — зарычал он.

В зале повисла полная тишина. Стилет замер в надежде и в предвкушении. Я решилась.

Мои слова с ласковой издёвкой прозвучали очень четко.

— Да у тебя, труп, мозги сгнили, как я посмотрю. Ты ещё потопчешь эту землю, если будешь паинькой и окажешь мне почтение, как положено.

Глаза у трупака малость вылезли из орбит, а потом он запрокинул голову и захохотал диким безумным смехом, подлаивая. Впереди и сбоку от меня сидели болотники, за эти несколько секунд хохота они успели отодвинуться вместе со стульями. Никчёмности, привыкшие выживать.

Отсмеявшись, вамп снова уставился на меня.

— Я предлагаю тебе оказать мне почести, как сильнейшему. И тогда я, может быть, оставлю тебе жизнь, дура, только тебе придется очень хорошо постараться.

— Ты оскорбляешь filiusnuminis, безмозглая мерзкая тварь.

Стилет сам высунулся из руки. Ему не терпелось убить хоть кого-то, и старый вамп был неплохим вариантом. А я оплела лозами Тони. До этого момента я не знала, что могу вот так оплести для защиты кого-то, но со страху у меня это вышло само собой.

Тем временем вамп театрально раскинул руки и огляделся, мол, вы видели, она сама напросилась, можно сказать, вынудила, и медленно зашагал ко мне. Вставать я не стала… На последних метрах вамп мгновенно ускорился, и я успела заметить, что бросок будет в мою сторону. Ринувшись навстречу, я просто махнула наискось рукой снизу вверх, надеясь хоть чуть достать его. Стилету бы хватило.

Так и вышло. Я поцарапала вампа, и он замер в удивлении, а стилет сам повел мою руку для удара. Его манила плоть, в которую можно вонзиться. И я проткнула его сердце — мёртвое, неподвижное, наполненное до краёв чужими смертями.