Шрифт:
– Ты что, глухой? Говорю, что мне повезло, что ты забрал этот навык себе. Мне бы не хотелось выглядеть так же...
Нужно уточнить: он не понимал, что это именно навык. Для него это была некая «сила», способность.
И ему не понравились мои слова.
Тотчас его четыре глаза уставились на меня с нечитаемым выражением. Затем...
– Издеваешься? – прорычал он, его голос дрожал от ярости. – Ты жалеешь меня? Это мне тебя жаль!
И тут я уловил странность.
Ему что, неприятно, что его жалеют?
Хм... Этим нужно воспользоваться. Нужно было действовать быстро.
– О чём ты? – усмехнулся я, стараясь, чтобы голос звучал как можно язвительнее. – Что ты мне сделаешь, придурок?
Провокация – опасная игра, но сейчас это был мой единственный шанс. Нужно было вывести его из себя, заставить ошибиться.
– Ты ещё не понимаешь? – продолжил я, чувствуя, как каждое слово ранит его самолюбие. – Ты полный неудачник.
– Это я-то? – взревел он, его четыре руки сжались в кулаки.
– За что бы ты ни взялся – всё плохо, – говорил я быстро, не давая ему опомниться. – Ты взял больницу под контроль, но люди там умирали. Ты сам их убивал. Даже когда тебе дали добро на эксперименты с душами, ты ничего не смог сделать.
Я видел, как каждое слово било его. Вероятно, мои кулаки так сильно не ранили, как слова. Теперь я не мог остановиться.
– Реми... он отнял у тебя всё. Весь мир уничтожил, призвал врата ада... А ты радуешься тому, что какой-то хрен, Мамон, забрал у тебя последнее – твоё тело...
– Нет. Это не так. Это моя сила, – прохрипел Франсуа, но в его голосе уже слышалось сомнение.
– Нет, – покачал я головой. – Ты же сам сказал название: «Второе пришествие Мамона».
Я увидел, как понимание медленно проступает на его лице.
– А что это значит? Что твоё тело – всего лишь сосуд, через который Мамон придёт. Так ведь?
Франсуа молчал, но я видел, как дрожат его руки.
– Всё указано довольно прямо. И если у тебя есть хоть немного мозга, такой навык лучше не трогать.
Я специально сделал паузу.
– Так что пошёл ты, Франсуа. Ты снова облажался...
Эти слова стали последней каплей.
Он взревел как дикий зверь, теряя рассудок:
– Граргх!
Хорошо было видно, как ярость застилает его глаза, вытесняя всё остальное. Его огромное тело затряслось от гнева.
Я прошёлся по всему – по его жизни, достижениям, вспомнил каждую его неудачу. И, наконец, добил:
– Ты лишь никому не нужное ничтожество...
Да, сражаться можно не только руками. Иногда слова ранят глубже любого клинка. Мне нужно было вывести его из себя, заставить потерять контроль.
– Я УБЬЮ ТЕБЯ! – взревел Франсуа.
Его глаза, все четыре, налились кровью. Вокруг них появились трещины, словно сама плоть не могла сдержать бушующую внутри ярость.
Это зрелище испугало бы кого угодно, но не меня.
– Хочешь убить меня? – крикнул я с ухмылкой. – Тогда догони!
Сделав это, я резко присел.
Нет, не чтобы отдохнуть. Нужно было собрать все силы для прыжка.
Я готовился к высокому прыжку, чтобы забраться на вершину по стенам внутренней части горы.
У меня была одна гениальная идея.
Глава 15 – Помогите! Умираю!
Тяжело.
Когда тяжело – нужно терпеть.
Запрыгнув на стену, я сразу же схватился руками. Крепко, намертво. Но на этом не остановился. С помощью собственных усилий и рук снова оттолкнулся и прыгнул ещё выше.
Внутренняя часть горы напоминала отвесную стену. Взбираться по ней без альпинистского снаряжения – чистое безумие. Обычный человек на такое не способен. Здесь требовалась сверхчеловеческая сила и ловкость.
Редкие уступы давали возможность за них ухватиться и прыгнуть дальше.
Граргх!
А сзади торопил этот... чёрт. Или кто он там – Франсу. В общем, чеёрт. Такой же чёрный, только без копыт и хвоста.
Его лицо перекосило от безумия. Он смотрел прямо на меня, не отвлекаясь ни на что другое.
Я ожидал, что у него вырастут крылья, но ошибся. Видимо, эта идея так и не пришла ему в голову. Хотя логично, да: если можешь вырастить что угодно, то не позорься – вырасти себе крылья.