– А если они использовали наш?

– Если бы они входили в фургон, мы бы их сразу засекли. Их там не было. И они бы не смогли войти.

– А Катюха?

– Что?

– У нее же свой собственный наручный вриск. Кстати, где она?

– Спит.

– Ты уверен?

– Ну я к ней под одеяло не залазил.

– Ну так щас залезешь.

Они вернулись и принесли с собой тросик с замком.

– Что теперь делать? – спросил Лорик, – Шеф нас убьет. В прямом смысле слова.

– Пошли будить Катюху, – предложил Серега.

– Я думаю, что ее нет, – сказал Гектор. – Она уже в муравейнике. Муравьи слишком глупы, они не могли использовать вриск сами. Они ничего не знают о таких замках. Они вообще ничего не знают. Мы для них как инопланетяне. Вдобавок, они не умнее животных.

– Но они могут нас заразить, – заметил Лорик. – Значит, они заразили ее и она сама открыла замок. А потом ушла к ним. Логично?

– Она погибнет.

– Нет, – ответил шеф.

– Не надо было этого делать.

– Она ребенок, а муравейник не тронет ребенка.

– Все это ерунда, – сказал Гектор, – извините за выражение, но мне уже не нравится это вонючее дело. Я не хочу иметь дело с сумасшедшими. Я сказал вам, что муравейник напал на ребенка. Напал! Это было совершенно ясно.

Мира лишь чудом не погибла. А теперь вы послали туда свою дочь. Зачем вам это нужно? Она же не вернется оттуда живой. Что вы ей сказали?

– Я сказал, что осталось мало времени и все нужно сделать сегодня ночью. Я сказал, что, если Мира не может идти, должен идти кто-то другой. Я сказал ей, что муравейник не тронет ребенка. Она согласилась. Она взяла клона и пошла. У нее есть вриск, поэтому я вижу все, что там происходит. Сейчас она уже внутри.

Пока все в порядке.

– Пока? Вы послали ее на смерть.

– Она в стелс-костюме. У нее есть оружие и она умеет стрелять. Кроме того, у нее отличные нервы.

– У нее пистолет?

– Нет. Темпоральный шокер.

– Что? У нас был шокер?

– Это нужно закончить, – сказал шеф. – Я посвятил этому всю жизнь. Я много раз пытался это сделать, я потерял друзей, я сидел в тюрьмах, я работал как раб, я сделал столько, что вам не сделать и за три жизни. Я организовал эту лабораторию. Я все это делал ради сегодняшнего дня. Через шесть часов наступает последний срок. Кто-то должен был пойти, иначе было бы слишком поздно. Я не мог послать никого из взрослых, поэтому я послал ее.

– У вас что, двести дочерей? – сказал Гектор, – кажется, этот разговор бесполезен. Вы точно такой же муравей, как и они.

– Как?

– Они обычные люди, лишь доведенные до отупения одним единственным стремлением. Они служат своей муравьихе. Вы так же тупо служите своей идее-фикс. Своей идее-наезднику. Это небольшая разница. С этой минуты я на вас не работаю.

– Скатертью дорога.

– Нет, я останусь здесь и попытаюсь ее спасти. Но я сделаю это по собственной воле, а не по вашему приказу.

– Вы ничего не можете сделать сейчас, – сказал шеф. – Она или вернется или не вернется. В любом случае ждать осталось недолго.

– Это слова чудовища, а не отца.

– Я в своей жизни много видел, – сказал шеф, – много такого, о чем такие как вы даже подумать не могут. То, что я делаю сейчас, правильно. Потому что жертва нескольких человек может спасти тысячи или миллионы. Вы скажете, что люди это не фигурки на шахматной доске, и нельзя обменивать их одна на другую, нельзя делать размен или жертвовать ферзя. Я все это знаю, я думал об этом. Но другого выхода нет, я испробовал все остальные возможности, я потратил на это две трети своей жизни. Либо люди уничтожат муравейник, либо со временем муравейник уничтожит людей. Муравейник это всего лишь болезнь, форма психической болезни, которую вызывает некоторый паразитический червь. Этот червь расползается среди нас. Пока еще эта болезнь не распространилась. Или распространилась только в легкой форме. Но я не знаю, что мы будем делать, если муравейники начнут расти на каждой улице.

То, что шеф называл червем, наверняка выглядело как-то иначе. Неизвестно как. Известно лишь то, что паразит был в небольшом коконе, около сорока сантиметров длиной. Кокон белого цвета, напоминает вытянутое яйцо. Именно это яйцо и нужно было раздобыть.

Пока они были снаружи муравейника, клон плелся сзади и тихонько бубнил что-то. Но как только они зашли за стену, клон начал волноваться. Когда они дошли до первого домика, клон уже волновался очень сильно. Длиннорукая женщина, казалось, не знала, что ей делать. До сих пор она прижимала к себе продолговатый кокон, обернутый в светлую материю. Сейчас она уселась и положила кокон на землю. Катя включила связь.

– Ну, как настроение? – спросил шеф.

– Пока страшновато. Видишь, твоя матка тоже волнуется. Даже положила эту штуку на землю. Что теперь?

– Значит, все отлично. Это на самом деле не матка. Это существо, охраняющее кокон. Ее зовут Нана. Когда-то она была моей подругой.

– Ты хочешь сказать «сексуальным партнером»? Я уже большая девочка, можешь не стесняться.

– Просто подругой. Мы попали в муравейник в тот момент, когда паразит начал размножаться. Паразит не может питать сам себя и заботиться сам о себе, у него нет никаких способов передвижения, нет ни лап, ни хвоста, ни крючков, ни клешней. Он не может добывать себе пищу. Поэтому он делает из человека, из одного человека, питательное и охраняющее устройство. Человек берет его на руки и прижимает к груди. Человек чувствует любовь, искреннюю, очень сильную, большую, чем любовь к своему ребенку, большую, чем любовь к богу. Паразит присасывается к телу человека и питается этим телом так же, как ребенок питается материнским молоком. Может быть, для роли питательного агрегата лучше подходит женщина.