– Да ты шутишь! – осклабился Ху Вэй.

Ху Фэйцинь покраснел.

– И вообще, поймёшь тут, когда рассвет, а когда не рассвет, – проворчал Ху Вэй, поглядывая на небо. – Что за непутёвое место эти Небеса!

В личные покои они вернулись прежним путём. Ху Фэйцинь первым делом убедился, что печать на дверях нетронута. Если бы кто-то входил или пытался это сделать, он бы это почувствовал, поскольку для печати использовал собственную Ци.

– Никто не заметил, что я покидал личные покои, – сказал Ху Фэйцинь, сдёргивая с лица платок.

– Да, все страшно заняты заговором, – проворчал Ху Вэй, чем-то шурша за спиной Ху Фэйциня.

Тот обернулся и увидел, что Ху Вэй пытается снять с головы диадему Владыки демонов, но она запуталась в волосах, и теперь он тянул и дёргал её в разные стороны.

– Владыкой демонов, я гляжу, тоже быть нелегко, – серьёзно сказал Ху Фэйцинь. – Дай помогу.

– Нарядился исключительно для того, чтобы потрясти и устрашить небесных хорьков, – сказал Ху Вэй.

– Да уж, потряс так потряс, – иронично заметил Ху Фэйцинь.

– Пф, сами напросились. Терпеть не могу, когда мне указывают, что делать. «Как ты смеешь то, как ты смеешь сё»… Что за противный старикашка! Хвост бы ему открутить за занудство!

– У небожителей хвостов нет.

– А жаль, – резюмировал Ху Вэй и тут же осклабился: – Ну, ты преувеличиваешь, не у всех. У кое-кого их целых девять. И десятый павлиний.

Ху Фэйцинь рассерженно толкнул Ху Вэя:

– Опять ты!

Ху Вэй, не удержавшись на ногах, повалился на кровать и недовольно тявкнул, потому что едва не отбил копчик: даже лисам жестковато спать будет, а уж лисы неприхотливы и спать могут где угодно и на чём угодно.

– Уж лучше на полу спать, – проворчал Ху Вэй.

Ху Фэйцинь только презрительно фыркнул по всем лисьим правилам. Ему очень хорошо удавалось скрывать радость воссоединения. Так он думал.

Ху Фэйцинь выспался на удивление хорошо, несмотря на то что спать оставалось всего несколько часов: на Небесах был установлен распорядок почти для всего на свете, в том числе и для пробуждения, даже удивительно, что при таких строгих регламентах дела в Небесном дворце пребывали в состоянии хаоса.

В установленный час в двери личных покоев Небесного императора постучали, чтобы пробудить его ото сна. Но Ху Фэйцинь уже давно проснулся и даже успел освежиться.

Оделся он тоже сам, выбрав для себя из сундука трёхслойное одеяние голубого цвета. Понятное дело, для банкета ему придётся переодеться в парадное императорское одеяние из двенадцати предметов и воспользоваться услугами фей, но утренний обход Небесного дворца он решил сделать налегке. Тиару Небес он надевать не стал, просто закрыл лицо вуалью.

Ху Вэй ещё спал, зарывшись в одеяла так, что наружу торчал только кончик хвоста. Ху Фэйцинь осторожно просунул руку, чтобы пощупать у Ху Вэя пульс. Он всё ещё беспокоился по поводу пребывания демона, пусть и верховного, на Небесах. Чтобы остаться, Ху Вэй мог и солгать. Инспекция ничего не дала: или Ху Вэй выучился притворяться даже во сне, или с ним действительно всё было в порядке.

«Если начнёт дымиться и развоплощаться, – решил для себя Ху Фэйцинь, – запихну его в духовную сферу и закину в мир демонов».

Банкет должен был состояться в среднем тронном зале, и Ху Фэйцинь заглянул туда, чтобы проверить, как идёт подготовка. Зал украсили цветами и вызолотили, задрапировали драгоценными шелками. Для Небесного императора поставили отдельный стол перед троном, боги и придворные небожители должны были расположиться за столами вдоль стен, центр зала оставался свободным: там будут выступать танцовщицы, туда будут выходить те, кто пожелает сказать тост или произнести речь, – в общем, скука смертная. Ху Фэйцинь подумал невольно, что отравление Небесного императора приятно оживит события.

– Хуанди! – взвыл Первый советник, увидев его. – Какой неподобающий вид для Небесного императора!

Ху Фэйцинь небрежным жестом прервал его:

– Я только посмотреть, как продвигается подготовка. Установите возле трона вдвое больше курильниц: с цветами переборщили, не хотелось бы расчихаться на банкете.

Распорядитель праздников тут же помчался исполнять приказание Небесного императора.

– Хуанди, – сказал Первый советник, озираясь по сторонам, – по поводу вчерашнего вопиющего скандала… Вы должны опровергнуть столь возмутительное заявление, издав «Небесный эдикт опровержения возмутительных заявлений».