– Ху Вэй!!! – рявкнул Ху Фэйцинь, когда понял скабрезность шутки.

Недопёсок ничего не понял, но угодливо похихикал вместе с Ху Вэем. Он уже наплавался, шерсть у него потяжелела и тянула его ко дну, но он стоически выгребал лапами, чтобы оставаться в компании старших лисов. Ху Вэй заметил это и за шиворот вытащил Недопёска из воды, шмякнув его на мраморный пол возле купальни. Недопёсок тут же встряхнулся, вода полетела во все стороны, Ху Вэю и Ху Фэйциню пришлось опять прикрывать лицо руками. Недопёсок сел в сторонке и стал вылизываться, как и всякий порядочный лис после купания, но при этом уморительно морщил морду: вода была противной на вкус.

– Вечно Недопёсок в лисье пространство вторгается, – проворчал Ху Вэй.

Несмотря на всю свою нахальность, Ху Вэй в присутствии третьих лис лишнего себе не позволял, нужно отдать ему должное.

– Недопёсок, – сказал Ху Вэй, не поскупившись ни на лисий взгляд, ни на Лисью волю.

Чернобурка бросила лизаться и, взъерошив мокрую шерсть, стала пятиться, пятиться, пока так же задом не нырнула в едва заметный подкоп у восточной стены.

– Ху Вэй, – неодобрительно сказал Ху Фэйцинь, – зачем ты применил Лисью волю?

– Потому что Недопёсок намёков не понимает, – пожал плечами Ху Вэй, – а пронять его ничем не проймёшь. Он бы так и продолжал здесь сидеть и лизаться.

– Ну и пусть. Что он, мешал тебе, что ли? – укоризненно сказал Ху Фэйцинь.

– Мешал, – категорично заявил Ху Вэй. – Мы теперь до самой свадьбы Неба и Земли не увидимся, так хоть посидеть на дорожку рядышком в тишине и покое.

Спровадив Ху Вэя и Недопёска в мир демонов, Ху Фэйцинь вновь погрузился в небесные дела. Ему ещё нужно было отдать новые распоряжения по поводу грядущего заключения перемирия и свадьбы Неба и Земли. Первый советник оказался расторопным и успел подготовить все требуемые эдикты в кратчайшее время. Ху Фэйцинь просмотрел их и остался доволен.

Небеса всколыхнули новости о раскрытом заговоре против Небесного императора. Рядовые небожители были неглупы и, когда до них дошли вести о скоропостижной кончине бывшей императрицы, легко догадались, что к чему. Тем более что Небесный император не стал соблюдать траур, как полагалось в подобных случаях, а ограничился лишь однодневной медитацией в храме Предков.

Бывшая императрица была скверной женщиной, жалости она не вызывала, по ней, как и по бывшему императору, никто из рядовых небожителей не скучал, они даже были рады, что сбросили это ярмо со своей шеи. Молодой император им нравился, несмотря на некоторую его эксцентричность.

Эдикты при нём издавались едва ли не ежедневно. Сразу же после объявления о раскрытом заговоре Небесный дворец издал «Эдикт о Тиаре Небес», согласно которому Небесный император не обязан был её носить. Об этом судачили ещё больше, чем о заговоре. Придворные небожители разболтали, что Небесный император сломал Тиару Небес, не совладав со злостью на заговорщиков, и во всех красках расписали, как устрашающе он в тот момент выглядел.

Рядовые небожители исполнились любопытства и с нетерпением ждали следующего официального выезда императора из Небесного дворца, чтобы посмотреть на его лицо. Придворные не поскупились на комплименты, заверяя, что Небесный император обладает непревзойдённой красотой и что бог красоты разбил своё зеркало после того банкета, признавая поражение.

После вышел ещё один эдикт, где в весьма расплывчатой формулировке было сказано о необходимости заключения официального мира между небожителями и демонами.

Ху Фэйцинь спросил, почему так, и Первый советник ответил:

– Такая формулировка даст им пищу для размышлений, а когда выйдет «Эдикт о небесной свадьбе», то они непременно предположат, что оба события связаны. Это послужит упрочению вашего положения на Небесах, Хуанди.

Ху Фэйцинь понимающе кивнул.

– Это хороший тактический ход, – резюмировал Ли Цзэ, который, разумеется, присутствовал при этом разговоре.

После раскрытого заговора меры безопасности в Небесном дворце были усилены беспрецедентно, Ли Цзэ следовал за Небесным императором повсюду, исключая уборную и личные покои, и ничего не желал слушать. Его самолюбие пострадало, когда выяснилось, что на Небесного императора неоднократно покушались прямо у него под носом, и он развил кипучую деятельность, которую у Ху Фэйциня не хватало духу остановить Небесной волей.

Каждый из сотен придворных и обслуги был допрошен лично генералом Ли, и каждый уголок дворца был обыскан. Ли Цзэ издал собственный эдикт – боги имели такое право, – согласно которому причастные к заговорам казнились незамедлительно, какую бы роль они в этих заговорах ни играли, и никакой отсрочки или смягчения приговора!

– Прямо-таки законы военного времени, – прокомментировал Первый советник, который ещё помнил прежние небесные войны.

– Небесам это только на пользу, – заметил Ли Цзэ и поглядел на Ху Фэйциня, ожидая его решения.

Эдикты богов должны были утверждаться Небесным императором.

Ху Фэйцинь медленно сказал:

– В том случае, если вы лично проследите за расследованием, генерал Ли. Мне бы не хотелось, чтобы чума доносов выкосила Небесный дворец. Никаких ложных обвинений быть не должно. Я передам вам зеркало Чжэньли.