– Юн-ши? – слабо трепыхнулась Шэнь-цзы, из рук Вечного судии было не выбраться, уж на это-то у него сил хватало!

– Так я быстрее верну себе силы, – пробормотал Юн Гуань, сжимая объятья ещё крепче.

Он нисколько не лукавил, говоря это: рядом с Шэнь-цзы он чувствовал себя значительно лучше. Конечно, силы от объятий не возвращались, они зависели от длины волос Вечного судии, но Юн Гуаню нравилось это умиротворённое, расслабленное состояние, в которое он погружался, обнимая или лаская Шэнь-цзы.

Но сейчас довольно и объятий: сложно будет объяснить Шэнь-цзы, откуда у него силы для чего-то большего, когда нет для открытия портала. А вот поцелуй нисколько не повредит.

Шэнь-цзы слабо застучала ладонью по спине Юн Гуаня: поцелуй был слишком глубок, она едва не задохнулась, забывая, что ей не нужно теперь дышать, а значит, и задохнуться она не может. Восприятие живых иногда подводило её.

– Не смог устоять, – довольно признался Юн Гуань.

Шэнь-цзы прижалась лицом к его шее, щёки полыхали румянцем.

– Тоже чтобы поскорее вернуть себе силы? – пробормотала она, комкая пальцами одежду на груди Юн Гуаня.

– Нисколько, – засмеялся Юн Гуань, – но я предпочту провести ожидание возвращения сил в объятьях любимой… и воспользоваться твоей благосклонностью, если ты позволишь. – И он прошёлся руками вдоль спины – и не совсем спины тоже – Шэнь-цзы.

Щёки Шэнь-цзы полыхали так, что об них можно было обжечься. Приглашения к близости всё ещё приводили её в смущение, не говоря уже о том, что обычно за этими приглашениями следовало.

Юн Гуаню доставляло удовольствие «лепесток за лепестком раскрывать стыдливую камелию», торопиться ему было некуда: впереди у них была целая вечность.

– В такой можно сто лис разом выкупать, – заметил Ху Вэй, разглядывая Небесную купальню.

Ху Фэйцинь держался настороже: он помнил, чем кончились совместные «лисьи купания» в девяти священных лисьих источниках! Но после долгого дня, насыщенного не слишком приятными событиями, нужно было очистить тело и душу омовением, даже Ху Вэй с этим согласился. Поэтому вечернее омовение Небесного императора было перенесено в Небесную купальню.

Ху Фэйцинь, как и полагалось, переоделся в тонкое одеяние для омовений – такие же использовали даосы при медитации под водопадом, и сам он, будучи Господином-с-горы, для купания в пруду. Обнажаться полностью было не принято, только при мытье, и Ху Фэйцинь всегда исправно следовал традициям.

Ху Вэй разделся донага и повязал на бёдра какую-то тряпочку. Лисий исследовательский дух всполохнул в нём с новой силой, и он обшарил каждый уголок купальни, разглядывая, нюхая и даже пробуя что-то на зуб.

Ху Фэйцинь воспользовался этим и залез в купальню, садясь в позу лотоса, предварительно окунувшись в воду по плечи. Вода в купальне была не совсем обычной водой: в неё была примешана морская соль, а ещё различные травы, призванные расслаблять и умащать тело и умиротворять дух, но она была совершенно прозрачной и не пенилась.

Ху Вэй, удовлетворив лисье любопытство, тоже залез в воду, разваливаясь в небрежной позе. Набрав воду в ладонь, он хорошенько принюхался к ней и только потом омыл лицо. Сел он слишком близко к Ху Фэйциню, и тот незамедлительно отодвинулся. Ху Вэй предпочёл сделать вид, что не заметил, и придвинулся ближе. Так они описали едва ли не полный круг, поскольку никто не хотел сдаваться.

– Этак ты себе мозоли под хвостом натрёшь, – хохотнул Ху Вэй.

– Просто оставь меня в покое, не прилисывайся, – сердито сказал Ху Фэйцинь.

– А кто прилисывается? – возмутился Ху Вэй. – Что, нельзя рядышком посидеть?

В это время над их головами промелькнула какая-то тень, они оба поглядели вверх. Недопёсок, растопырив лапы, как летающая белка, шумно плюхнулся в воду, вероятно, с разбегу, и, отфыркиваясь, принялся плавать туда-сюда по купальне, загребая не только лапами, но и хвостами.

– Недопёсок, – сказал Ху Вэй, вытирая забрызганное лицо о плечо Ху Фэйциня, – ты и под купальню подкопался?

– А как же! – осклабился Недопёсок. – Я люблю поплескаться в тёплой водичке, от неё шерсть растёт гуще.

– Правда? – удивился Ху Вэй и почему-то захохотал.

Ху Фэйцинь покосился на него с подозрением. Вероятно, Ху Вэй подумал о чём-то непристойном, судя по выражению его физиономии.

– Не заметил что-то особой разницы, – сказал Ху Вэй, похохатывая и по привычке пытаясь заглянуть ему «под хвост».