Она боялась думать, что же сделают с ней.

И где Оками и Арата? Девушка очень надеялась, что они ещё живы. Раз она здесь, значит они ещё в порядке. Ведь первая на очереди этих каннибалов, по всей видимости, именно она.

Девушка понимала, что не стоит ждать помощи откуда-то. Все может быть не так хорошо, как она предполагает и им тоже нужна помощь. Значит нужно как-то выбираться, но как?

Ее оружие, конечно же отложили подальше. Не дотянуться. А рядом ничего не было.

«Как развязать себя… Думай, Аико, думай…»

Ее раздумья прервал голос.

Из-за ширмы появился молодой мужчина.

— Очнулась. Что же, прекрасно. Люблю срезать это вкуснейшее мясо с жертвы, когда она наблюдает. Мне нравится видеть, как вы пытаетесь выбраться, сделать хоть что-то. Но ничего не получается. Вы умираете медленно, от боли. А мы потом вас жарим и употребляем в пищу.

Ты знаешь, насколько вкусное человеческое мясо?

Девушка молчала, все ещё пыталась придумать хоть что-то.

— Нет? Жалко. Но тебе и не удастся попробовать. Но твоим друзьям да. Сейчас я отрежу твою ногу. И мы съедим её на ужин вместе с ними. А они ведь даже не подозревают.

Это доставляет удовольствие.

Подготовься. А я подготовлю пилу. Нужно бы заточить получше.

Он взял пилу и вновь скрылся за ширмой.

Ее мысли стали путаться. Аико не понимала, что ей делать. Вариантов не было совсем. Но раз Оками и Арата живы. Может они поймут, что что-то не так? Может придут за ней? А если нет…

Ее время было на исходе. Девушка слышала, как этот мужчина точит пилу, напевая что-то себе под нос.

Приспособление, что точило пилу замолчало. Теперь же заработала сама пила. Она слышала эти ужасные звуки. И видела, как к ней приближается каннибал.

Аико мысленно прощались с жизнью. Ведь не знала, что будет с ней там, если здесь отрежут все части тела… Надеялась, что хотя бы Оками с другом поймут, что что-то не так раньше. И смогут сбежать отсюда. Закончат то, что они начали вместе.

— Прощайся с жизнью.

Аико прикрыла глаза. Уже смирилась.

Но услышала звук выбитой двери и яростный крик Оками:

— Нет, прощайся ты!

Он молниеносно оказался рядом, нанося катаной ранение в живот мужчины, отбрасывая дальше пилу.

С глаз девушки потекли слезы. Слезы счастья. Он все же пришёл за ней. Он понял, успел.

А Оками тем временем всадил катану в грудь каннибала. Стал вонзать её ещё глубже. А в это время говорил:

— За то, что ты успел просто напугать её, ты будешь умирать не так быстро. Нравится боль?

Не стоило тебе даже прикасаться к ней… Только не к ней.

Девушке не нравилось смотреть на это. К тому же, слишком много внимания привлекали. Этот мужчина ещё стал кричать. Она шевельнула ногой, задев Оками. Всем видом показывала, чтобы он достал эти тряпки, ей есть что сказать.

Он ещё глубже всадил катану, бросился к спутнице. Сначала вытащил тряпки, освобождая ее рот, после стал развязывать руки и ноги.

Аико откашлялась.

— Мы привлекаем внимание, нужно уходить… Они сейчас хватятся. Где Арата?

Оками кивнул.

— Нам нужно дать ему знак. Сейчас я с ним закончу и уходим.

После добавил:

— Ты в порядке?

Девушка не успела даже ответить.

— Вижу, что нет. Напугана. Могла пойти инфекция.

Не смотри.

Она отвернулась. Услышала лишь последний вздох мужчины, что так хотел ее разрезать и съесть.

Оками вытер катану об него же, повесил на пояс. Поднял оружие госпожи, закрепил на ее поясе. После чего позволил сначала опереться на него. Но понял, что девушке тяжело и поступил иначе. Он поднял ке на руки. И они покинули этот сарай.

— Достань из-за пояса, возле катаны дудку.

Девушка понимала, что сейчас нет времени думать о том, как это выглядит. Быстро сунула руку. Нащупала дудку и достала.

— Сыграй. Что угодно. Даже если не умеешь.

А она и не умела. Но это ведь знак. Достаточно того, чтобы просто был какой-то звук.

Оками в то время стал уносить девушку дальше от деревни. Ближе к лесу.

Аико поднесла дудку к губам и издала какой-то непонятный звук. После ещё раз, громче. И ещё несколько раз, чтобы наверняка.

Обернулась в сторону деревни, чтобы посмотреть, услышал ли.

Он услышал. Но не только он. Но Арата быстро отыскал глазами и побежал в их сторону, совсем не обращая внимания, следует ли кто-то за ним.

Оками тоже ускорился, как мог. Ведь ему приходилось нести на руках госпожу.