Аминтас сидел на песке, вытянув ноги перед собой, и наслаждался обдающим его тело теплом, размышляя о дальнейших действиях и успокаиваясь после всплеска агрессии.

— Можно с вами посидеть? — неловко спросила Лиса. — Мне… боязно.

Изумленно взглянув на переминающуюся с ноги на ногу девушку, собиравшийся всю ночь пребывать в думах Амин открыл рот, чтобы прогнать ее прочь, однако внезапно осознал, что желание отвлечься от собственных мыслей слишком сильно.

— Располагайся.

Калипсо облокотилась на лодку, где сопело уже несколько человек, и поджала коленки.

— Я трясусь от одного осознания, что монстры вернутся, — тихо промолвила она. — Сегодня погибло столько мужчин и женщин, в стольких семьях дети остались без отца или матери. Смерть — это обыденность в нашем ремесле, но никогда прежде я не видела столько обыденностей за день. Мне не хочется отправляться вслед за ними, не хочется умирать. Совсем.

— Огонь до сих пор поедает лес. — Он указал пальцем вперед, где небо превратилось в оранжевое зарево. — Большинство из нас пережило атаку Змея и отбилось от осмелившихся напасть существ, чей запах потрохов все еще витает в воздухе. Никто более не посмеет приблизиться к людям.

— Вы понимаете, о чем я.

Наварх прикрыл глаза, с прискорбием вернувшись к отравляющей его изнутри теме — он намеревался произнести слова, которые боялся озвучить наедине с самим собой.

— Если позволишь, я признаюсь в одной скверной и постыдной вещи. Ты пришла за поддержкой и имеешь право отказаться, ибо сказанное не принесет успокоения.

Лисица не задумываясь закивала головой.

— Я провалился по всем фронтам. — Аминтас говорил почти шепотом. — Стремясь спасти каждую жизнь, я завел команду в ловушку и обрек ее на погибель. Всего за несколько часов треть отправилась к праотцам, и неизвестно сколькие покинут Гаиа завтра. Однако худшему быть только через трое суток: две сотни людей на плывущих к островам кораблях не получат предупреждения об опасности и окажутся в аналогично безвыходной ситуации, застряв на новых землях навечно.

— Нельзя знать всего наперед. Вы хотели как лучше.

— Тем не менее я совершил еще одну непростительную ошибку, у которой не найдется даже таких сомнительных оправданий — утратил надежду. Я продолжу сражаться, цепляться, рвать зубами и убивать всех врагов на пути, пока в моей груди бьется сердце, но не потому что хочу и верю в спасение, а ибо научен не сдаваться. Кали, мы неизбежно здесь умрем, хоть и попытаемся оттянуть этот момент до последнего.

— Это предательство! — зашипела разгневанная Калипсо. — Оступиться всего однажды и тут же опустить руки — настоящее вероломство. Вы никогда не жалели себя прежде и вряд ли способны на это — нечто иное говорит за одного из лучших навархов Прометея, чего вы пока сами не осознали.

— Может оно и так. Может.

— Вам будет невероятно стыдно, когда мы вернемся в Афемеон. — Лиса смотрела на Амина блестящими ярко-зелеными глазами, как беззащитное дитя.

— Если вернемся.

Лисица уперлась в плечо Ликайоса и закрыла лицо руками.

Мужчина грелся у трещащего бревнами костра еще полчаса, ожидая, пока его волосы и одежда окончательно высохнут. Утомленная девушка обнимала руку Аминтаса и беззаботно спала прямо на ней, мило причмокивая губами. Осторожно подняв Лисицу, Амин положил ее в лодку и заботливо накрыл находившейся на дне рыбацкой сеткой, которая пусть не защитит Смотрящую от холода, но сделает ее сон сладким и крепким.

Наварх, зная, что не уснет этой долгой ночью, сменил одного из выставленных дозорных и задумчиво уставился в слегка рассеявшуюся темноту. У него было еще несколько часов, чтобы подумать.

Закутавшийся в теплую одежду старик сидел в своей комнате без света, ожидая Кербероса и предвкушая насыщенную ночь. Он был уверен, что кажущаяся сумасбродной затея оправдает его высокие ожидания: торговцы являются расчетливыми людьми, которые очень любят большие деньги и стараются избегать любого внимания со стороны государевых служителей. Может, мужчина из гавани не совсем прав в своих выводах, однако история, когда управляющий портом проворачивает аферу, обманывая даже архонта, стара как мир. Находящему истинное удовольствие только в своей работе, Солону эта находка позволит немного развлечься после болезни и затянувшейся поездки верхом, перекрыв поток незаконных денег, поступающих в кошель вора.

Раздавшийся короткий стук в дверь означал, что пора идти. Поднявшись с троноса, Сол вышел в коридор, провернул ключ в замке и кивнул Керберосу, взявшему с собой еще двух воинов. Для безопасности старик предпочел бы иметь еще несколько мечей рядом, но вчетвером они будут привлекать меньше внимания и останутся незамеченными по пути до маяка.

Холодные и безлюдные коридоры при свете редких свеч выглядели еще более мрачными и даже пугающими: на отражающих звуки шагов стенах вырисовывались страшные тени, а из-за каждого угла на гостей из столицы смотрели чьи-то черные глаза. Они спустились по короткой лестнице и оказались под усыпанным звездами небом, на просторном внутреннем дворике. Спящие в конюшне животные тихо пофыркивали сквозь сон; реагирующие на малейшее движение воздуха собаки бегали вдоль ограждения, высунувши длинный язык и дружелюбно виляя хвостом; две фигуры у ворот настороженно всматривались во тьму, получив от собрата со стены предупреждение в виде негромкого свиста.

— Советник? — Стражник распрямился и убрал руку в перчатке с рукояти. — Чему обязаны такой чести в столь позднее время?

— Не спится. — Он говорил с нарочитой надменностью. — Вышел освежить голову, подышать чистым воздухом.

— Это может быть небезопасно.

— Мой спутник Иоанну Герой и стратег на Южном фронте. Вы смеете сомневаться в его способностях?

— Ни в коем случае, но будет предпочтительнее, присоединись к вам несколько наших людей. Позвать их — дело пяти минут.