Каро высунул голову наружу, чтобы рассмотреть тракт сквозь густую листву — дорогу размыло, превратив твердую почву с ярко выраженной колеей из-под колес телег в грязь и глубокие лужи. Непогода значительно снизит скорость отряда и доставит ему немало хлопот, однако юноша обрадовался увиденному: он предпочитал намокнуть и провести в седле лишний час, нежели вновь скакать галопом под палящем солнцем, потея и испытывая недомогание. Поднявшееся настроение вызвало у Икароса легкую улыбку, которая сошла на нет, стоило ему вспомнить про прощание с сестрой — в описанные вчера Мелантой события было столь трудно поверить, что теперь состоявшийся разговор казался не более чем отчетливо врезавшимся в память сном.

Большая часть молодежи и Героев уже вышла на улицу, чтобы почистить и покормить коней, поэтому первый этаж таверны оказался заполнен только на треть. Поприветствовав Димостэниса и нескольких товарищей, Фило взял с прилавка порцию уже остывшего блюда и присел за пустой стол. Проходящая за окном Аретуса задорно помахала ему рукой, накрывая закрепленные на жеребце сумки простенькой тканью, которая предназначалась для защиты спрятанных в них вещей от вылетающей из-под копыт грязи. Уголки губ юноши непроизвольно поползли вверх, и он не заметил, как засмотрелся на девушку. Ни спутанные волосы, ни наброшенная поверх одежды несуразная накидка не могли скрыть красоту и неотразимость Реты. Ее большие глаза светились чистым добром из-под длинных ресниц, а лучезарная улыбка враз согрела его сердце, однако не отогнав тревожных мыслей, как обычно. «Одарит ли она меня еще хоть раз своей безмерной щедростью души, когда узнает правду?»

Каро понемногу свыкался с мыслью о том, что Зевс его отец, пусть пока и не мог представить, как называет древнего Бога Олимпа, Титана и повелителя молний папой. Перехватив взгляд Галаниса, он смутился. «Я протеже Посейдона, мой настоящий отец Иасон, а Зевс заклятый враг — его кровь здесь не играет роли». Ни о каком метании между братьями речи быть не может, вопрос для Икароса состоит лишь в том, что окажется сильнее при инициации: метка или родственные узы.

Когда тарелка перед юношей почти опустела, на улице послышались громкие крики и суета. Вскочившие с мест люди с любопытством выглянули наружу и, заметив приближающегося мужчину с обезумевшими глазами и тяжелой одышкой, схватились за оружие.

— Кефеус, плотину снова прорвало! — закричал он, ворвавшись в таверну.

— Как?! В том же месте?

— Все куда, куда хуже! Плотина полностью разрушена, а поток воды, обрушившийся на Гипто, обладает такой силой, что вырывает деревья с корнями, сносит телеги с дорог и уже уничтожил конюшню до основания, утопив большинство лошадей. Люди не могут выбраться из домов из-за обломков, которые заблокировали выходы, и страха быть снесенными течением. Бери всех, кого найдешь, мы еще успеем спасти остатки поселения! — Промокший до нитки и вымаранный в земле с ног до головы мужчина повернулся лицом к многочисленным посетителям и обратился к ним. — Нужно как можно больше рук, не скупитесь на добро!

Димостэнис подошел к каменному прилавку.

— Кефеус, пошлите за помощью в столицу, а мы погоним в Гипто вместо вас. — Он посмотрел на незнакомца. — Поедете во главе колонны — будете задавать направление.

Остэн выделил всего пять минут на сборы, за которые Каро успел лишь сунуть коню яблоко между зубов и, пока животное жадно чавкало свежим фруктом, закрепить на его горбу седло. Ему не хватило времени ни умыться, ни достать из сумки хламиду, чтобы спрятаться от мороси, и он остался довольствоваться быстро намокшей от усилившегося дождя тканью, которой и протер помятое после сна лицо. Те из юношей и девушек, кто проснулся еще позже Икароса, вовсе лишились завтрака и успели лишь оседлать рвущихся в путь жеребцов.

Отряд поехал напрямик, сквозь пахучие природой леса и стремительно превращающиеся в болото поля, плавно спускаясь в громадную низину, имеющую достоинство называться трогом, пусть им и не являющейся. Всего через пятнадцать минут всадники достигли цели и удостоились жуткого зрелища: стихия Посейдона стирала Гипто с лица Гаиа.

Селение располагалось между холмов, с одной стороны из которых протекала глубокая река Исток, впадающая в Горячее море — здесь развернулась трагедия исполинских масштабов, нарушив размеренный уклад жизни людей и вдребезги разбив планы и мечты сотен душ. В прошлом архитекторы и градостроители рассматривали низину в качестве места для постройки если не полноценного полиса, то внушительной крепости с неприступными стенами чуть ниже вершин холмов: в случае нападения обороняющиеся имели бы колоссальное преимущество перед вражескими войсками, расстреливая ползущих по крутому склону солдат еще на подходе. Грандиозные планы рухнули после неутешительных осмотров территорий для строительства, показавших, что здешняя земля подвержена разрушению под воздействием подземных течений — идея привлечь Героев, чтобы нивелировать риски, легла в основу Гипто.

Еще тысячелетия назад, до падения Олимпа, Боги были достойны повелевать природой и определять ее настроение — в настоящее время даже Титаны не способны властвовать над течением жизни Гаиа, а если подобные попытки предпринимают наделенные их силой жалкие смертные, то значит грядет беда. Тем не менее Герои справились со своей задачей, долгим и кропотливым трудом высушив подземные реки. Последней опасностью для целостности будущей крепости являлся Исток, чей уровень воды регулярно повышался весной при таянии снегов, и который людям удалось обуздать при помощи плотины. Наконец, спустя несколько лет низина была готова к возведению каменных сооружений, однако иероп решил, что потраченная на нее сумма из казны слишком велика, и не выделил новых средств, оставив селение проходить проверку временем и развиваться самостоятельно.

На протяжении десятилетий природа покорно молчала, пока одной глубокой ночью вдруг не напомнила простолюдинам об опрометчивом поступке Героев: плотина впервые дала течь. Местные жители принимали самые разные меры по разрешению регулярных потопов, иногда справляясь собственными силами, но чаще привлекая государевых служителей из столицы — им удавалось устранять последствия бесконечных пробоин, но не их причины. Легкомысленная политика привела к горю, которое отряд мог лицезреть прямо сейчас: плотину прорвало, и бурные воды хлынули вниз, стремительно затапливая Гипто.