Человечек высунул из трещины ладонь, и швырнул мне что-то, напоминающее прозрачную пластинку. Пластинка проскакала по полу и остановилась рядом с моими ногами. Я поднял ее, не заботясь, что та может быть отравлена — будь у человечка яд, он бы уже попытался потратить его на паука. Да и сам не стал бы голыми руками пластинку держать.

— Будешь рядом с Шаргкофом — спроси меня в трактире у старого Карла. Буду жив, и буду в городе, угощу тебя пивом, — сказал человечек дрожащим голосом.

Несмотря на то, что я его спас, поднимать пластину, которую человечек счел ценностью, было неловко, будто у нищего последнее отобрал. Так неловко я не чувствовал себя, даже когда мачеха, напившись, расчувствовалась и полезла ко мне с объятиями.

— Желаю тебе выбраться, — кивнул я и пошел на выход, нагрузившись ржавыми клинками со стола.

Глава 25

На выходе из пещеры я никого не встретил. Меня не поджидали Макс и Клева, чтобы попытаться отнять добытое. Не было и Змей, которые спросили бы, что я делаю в темных местах поздно ночью, и попросили закурить, а когда отказался бы — попытались прикурить уже мне. Я спокойно спустился со скалы, шагая по едва заметной тропке, и по низкой траве дошел до причала.

Мне встречались люди, но их было куда меньше, чем днем. Двое человек, тихо переговариваясь, прошли стороной мимо меня. Я различал в тусклом свете чьи-то силуэты возле пещеры, увидел шевеление на летающих островах, но не обратил на это особого внимания. Меня больше занимало, как дотащить до своего острова больше двадцати килограмм ржавого и не очень ржавого металла и не растерять ничего по пути.

Вот только до острова я не дошел — остановился на причале, рядом со сгорбленной девчачьей фигуркой, которая сидела на краю сбитых досок. Ноги девушки зависли над пропастью.

— Клева?

Девушка посмотрела на меня потухшим взглядом.

— Кин. Чего хотел?

— Да ничего. Я думал, ты уже легла спать, или на форуме сидишь.

— Зачем? — тусклым голосом спросила она меня.

Похоже, придется какое-то время поработать психотерапевтом.

Приближаться к краю причала было слегка боязно — телекинезом или какой-нибудь воздушной магией я не владею.

Я присел в полуметре посередине сколоченных досок, сложил рядом с собой груду оружия и сказал:

— Слушай, я понимаю: паучиха испортила твое кольцо. Но я уже говорил и повторю: на форуме рассказывали, будто есть шанс вернуть ему силу с помощью другого облика. Просто нужно узнать, как это сделать.

Девушка безрадостно засмеялась:

— Да… Да, ты прав. Ты во всем прав, Кин, вот только есть один маленький нюанс. У Макса не было облика, и…

— Ты отдала облик ему? — неверяще перебил я.

Девушка кивнула.

— Но зачем?!

— Сама не понимаю, как-то так вышло, — снова сухо хохотнула Клева. — Он довел меня до острова, полез обниматься, долго благодарил за то, что мы его вытащили. Потом ушел к себе и сразу отчалил. А когда я залезла в свою сумочку, то не обнаружила там того куска хитина. Вот так и отдала… Остров Макса был уже в сотне метров от причала и улетал все дальше, а у меня не было энергии, чтобы его преследовать. Да и зачем? Что я сделаю против человека, у которого есть облик? Стану швырять на него сверху камни? Так у меня энергии мало. Он дождется, пока я остановлюсь, и сам взлетит над моим островом.

Я никогда не ловил себя на рыцарских порывах души. Возможно, в далеком детстве и было что-то, когда можно было вмазать пластиковой лопаткой по носу мальчика, который сыплет песок на голову девочке. И не уверен, что это делалось ради справедливости, а не из-за агрессии.

Чем старше я становился, тем меньше становилось случаев, когда я мог отделать хулигана во славу справедливости. Барышни с ланьими глазами не звали меня на помощь из подворотен. Ровестники не пытались отобрать мелочь, а если и случалось что-то, связанное с деньгами и ровестниками, то агрессором был я. Но если и шпыняли кого-то, но по-мелочи. Школа у нас нормальная, без склонности к АУЕ. Никого и никогда не пытались окунуть головой в унитаз, или поставить на бабки. Даже девушки не просили меня донести их до дома на руках, потому что подвернули ногу. Если и было в этом мире что-то геройское, то оно проходило мимо меня. Максимум, на что меня хватало — уступать место пожилым или беременным. У старушек и стариков артрит, артроз, остеохандроз и прочие невеселые болячки, которые трудно переносить в автобусе, а беременные… ну, они беременные.

А вот насчет других ситуаций мнение переменилось. Пока взрослел, понял, что эти рыцарские поступки зачастую выходят рыцарям боком. В переулок, откуда доносятся вопли, стоит заходить, если ты ну прям крутой боец и желаешь разбить хулиганам лица. В иных случаях — не заходя в переулок собираешь прохожих, людей с ближайших забегаловок и уже вместе с ними идешь туда. Или в ближайшем магазине говоришь, что в переулке избивают полковника в погонах и просишь вызвать полицию, а там уж как судьба пошлет: либо наряд через пять минут, либо Косолапого через час. В бытовую семейную драку соседей на лестничной площадке лучше не лезть, если не хочешь почесать кулаки о лица соседей, или отхватить от них и вдобавок остаться крайним, потому что против тебя спаянная бочками алкоголя и годами совместной жизни семья. Кто станет покупать ей домой продукты и водку, если он присядет за тяжкие телесные? Явно не ты. Поэтому, по ее словам, ты и его, и ее избил. А если медэкспертиза докажет, что это не так, она не подаст заявление на мужа.

С Максом ситуация проблематичнее — тут не попросишь вызвать полицию в ближайшем магазине. И догнать его я не смог бы, даже если бы прям хотел — большее, чем указать направление, девушка не сможет, а лететь «куда-то туда» — гиблое дело. Был еще один вариант помощи — у меня как раз был в рюкзаке облик от паучихи, который в теории мог восстановить облик девчонки. Но есть разница между помощью, которую ты можешь оказать без ущерба для себя, и безумием, когда тратишь ценнейший предмет во благо кого-то совершенно незнакомого.